Тени прошлого. Начало

Глава 43. Поездка в СССР

* * *

— Что случилось? — обеспокоенно поинтересовался Том, когда увидел, как я задумчиво сидела на подоконнике в нашей спальне и наблюдала за прекрасной весенней погодой за окном.

— Ничего… — протянула я и, тяжело вздохнув, повторила: — Ничего…

— Да ладно тебе, — сказал он, крепко обняв меня со спины, догадавшись, чем я была так расстроена погожим апрельским утром. — У нас есть ещё два с половиной года, так что не переживай.

— А что если у меня так и не получится… забеременеть? — отрешённо поинтересовалась я, взглядом следя за соседской кошкой, которая аккуратно спрыгнула с одного дерева в нашем саду на другое.

— Значит, мы усыновим, ты уже забыла? — невозмутимо напомнил Том, продолжая крепко обнимать меня.

— У тебя всегда на всё есть запасной план? — железная уверенность супруга всё-таки смогла отвлечь меня от грустных мыслей, и я, повернувшись к нему лицом, ехидно посмотрела в угольно-чёрные глаза, полные спокойствия и умиротворения.

— Да, всегда и на всё, — спокойно согласился он, а потом широко улыбнулся и поцеловал меня в губы. — А кто-то вроде как не хотел расстраиваться… Ох, Тинь-Тинь, какая же ты непостоянная! Океан и то будет попредсказуемее некоторых…

— Я не расстроилась, честно, — усмехнувшись, пробормотала я, но Том флегматично сказал:

— Да, я вижу, как ты «не расстроилась»…

— Всё, хватит! — возмущённо воскликнула я, смутившись такого повышенного внимания ко мне в «эти дни», настроение в которые и так оставляло желать лучшего, и попыталась высвободиться из стальных объятий, но ничего у меня не получилось.

— Ш-ш-ш… ты даже представить себе не можешь, как я… мне очень приятно, что ты настолько переживаешь за этот вопрос, — прошептал он, а я от его шёпота постепенно успокаивалась. — И у нас обязательно всё получится, Тинь-Тинь, я в это верю. Всего полгода прошло, как мы начали пытаться, не у всех всё получается сразу…

— Да, ты прав, — успокоившись, согласилась я с ним. — Том?

— Что, родная?

— Я… знаешь, я уже давно планировала одну поездку… — неуверенно начала бормотать я, и Том, развернув меня к себе лицом, пристально начал вглядываться в мои глаза, видимо, чтобы не пропустить ни одной эмоции, поскольку только так он мог понять, правду ли я говорила или нет.

— И куда ты собралась в этот раз? — настороженно уточнил он, ведь все мои прошлые поездки без него заканчивались… не совсем так, как ему хотелось бы.

— Эм… я… мне нужно… в общем, я давно собиралась съездить в Советский Союз… мне хочется… навестить могилу… Макса и его дочь, и жена… я всегда считала их своей семьёй… — заикаясь, ответила я, посмотрев куда-то за его плечо, хотя говорила в этот момент чистую правду.

Но Том насильно повернул моё лицо так, чтобы я смотрела непосредственно ему в глаза, и, прищурившись, продолжил свой допрос с пристрастием:

— Почему ты решила съездить туда именно сейчас?

— Я… — снова отведя взгляд в сторону, я замешкалась, соображая, как бы получше подобрать слова, но он вновь приподнял мою голову и строго произнёс:

— Тина, мы же с тобой пытаемся стать родителями, а для этого совершенно не подходит твой прошлый образ жизни! И если ты опять решила выбраться куда-то с Лестатом!..

— Нет! — сразу же воскликнула я, поняв, какие же мысли крутились у него в голове. — Я не собираюсь за твоей спиной ехать куда-то с Лестатом! Я вообще не в курсе, где он сейчас и что делает, последнее его письмо было… четырнадцатого февраля, с тем самым противным букетом, и больше от него вестей не было…

— Тогда почему ты ничего мне не говорила про эту поездку, если так долго собиралась туда ехать? — возмущённо спросил Том, всё ещё пытаясь вывести меня на чистую воду. — И почему ты собралась именно сейчас поехать в Союз?

— Потому что именно сейчас я получила на это разрешение! — вновь воскликнула я, а в моей душе просыпалась злость от абсолютно беспочвенных обвинений.

— Разрешение? — недоверчиво повторил он, и я, вздохнув, решила пояснить ему, что к чему, чтобы опять не возникло каких-нибудь недоразумений:

— Том, после войны страны Союза и Восточной Европы отгородились железным занавесом, разве ты не в курсе? И туда очень сложно попасть… иностранцам, я восемь лет ждала этого разрешения! И я действительно собираюсь туда съездить, а тебе не говорила потому, что… тебе это всё вряд ли интересно, Союз — это не юг Франции и не Рим, никакого отдыха или развлечений там нет, другая страна, культура… ты не поймёшь.

— Но ты… ты же столько лет там прожила, разве у тебя нет… документов и… гражданства? — в его голосе в этот момент было искреннее желание понять меня и ход моих мыслей, и я, вот уже в который раз набрав в грудь побольше воздуха, ответила:

— Во-первых, все мои документы… они потерялись, когда меня доставили в концлагерь. Во-вторых, насколько я знаю, семья Макса получила две похоронки… то есть письма с сообщением… о смерти, на него и меня. А в-третьих… Том, тебе будет очень трудно это понять, но… для своей… родины я сейчас что-то вроде… предателя.

И я была права, когда говорила последние слова: Том действительно мало что понимал из моего сбивчивого рассказа, так что я попыталась привести мысли в порядок и разложить всё по полочкам.

— Послушай меня внимательно. Для власти в Союзе сейчас очень важно, чтобы не было политических преступников. А все, кто попал в концлагерь немцев… чаще всего, они потом попадают в другой лагерь, уже советский… как предатели. В Союзе сейчас вообще очень жёсткий режим, жёсткая цензура. И если кто-то узнает, что я раньше была обычным военным хирургом, а теперь баснословно богатая титулованная особа… меня там же упекут в лагерь, и даже не посмотрят, что я подданная другой страны. Хорошо хоть Сталин умер несколько лет назад, иначе меня бы вообще расстреляли…

— Тогда зачем тебе вообще нужно туда ехать?

— Потому что я хочу навестить Макса, — терпеливо повторила я свой предыдущий ответ. — И я хочу навестить его семью. Я немного разузнала про них, они сейчас живут в деревне, Надя вышла замуж почти сразу же, как мы с её отцом отправились на фронт, её муж работает в колхозе, у них есть дочь и два сына. Но я… не знаю их точного адреса, так что…