Тени прошлого. Начало

Глава 45. Имя

* * *

 

— Какой ведущий симптом будет «написан» на лице у пациента с переломом основания черепа? — строго спросила я трёх ординаторов, двух юношей и девушку, стоявших передо мной и виновато опустивших головы. — Ну? Доктор Голден?

— Эм… потеря сознания… — промямлил один из юношей, не поднимая на меня взгляда.

— Потеря сознания?! — возмущённо воскликнула я, ещё больше разозлившись от подобного ответа. — Доктор Голден, вам через три месяца придётся сдавать экзамен на получение лицензии нейрохирурга, а вы таких элементарных вещей, оказывается, не знаете! Господи… Томми, солнышко, что будет на личике у человека с переломом основания черепа?

Пока я отчитывала своих подопечных, сидя за столом Тома, Делла с Генри сидели за столом Генри в отдалении и обсуждали недавно прооперированного пациента, Том стоял у стола с кофеваркой и невозмутимо пил кофе, остальные врачи занимались неизменной писаниной, а мой любимый крестник, который сегодня не пошёл в школу из-за объявленного карантина, сидел на голубом диване в центре ординаторской и рисовал в альбоме.

Не отрываясь от своего занятия, он детским голоском протянул:

— Очки… — и, взяв красный карандаш, принялся активно закрашивать какую-то часть картинки.

— Очки! — воскликнула я, подняв руки кверху. — Симптом «очков»! Почему даже пятилетний ребёнок знает такие прописные истины, а вы, тунеядцы и бездельники, нет?!

— Потому что у этого пятилетнего ребёнка такая крёстная, что он через два года сам будет оперировать… — шёпотом проговорила Делла, и мои коллеги дружно прыснули, но сразу же угомонились, едва заметили мой жёсткий взгляд.

— Профессор Байер, то, что у профессора Байера-младшего такая крёстная, ещё не означает, что этого не должны знать люди, которым в пять раз больше лет и нет таких родственников, — строго проговорила я, хотя все продолжали тихонечко смеяться даже несмотря на мой тон. — А тем более это не означает, что таких элементарных вещей не должны знать люди, которые через несколько месяцев планируют стать полноценными хирургами! Что, бездельники, расслабились, пока я была в вынужденном отпуске?! Завтра же устрою вам опрос по всей травматологии, и не дай бог, не ответите мне хотя бы на один вопрос! Брысь с глаз моих долой к пациентам, и чтобы к завтрашнему дню привели в порядок истории, как раз успею проверить, пока буду вас опрашивать!

Мои подопечные с покрасневшими лицами выскочили из ординаторской, а я запрокинула голову назад и выдохнула.

— Тётя Ти, а почему ты ругалась на этих мальчиков? — невозмутимо поинтересовался Томми, и я, не открывая глаз, протянула:

— Потому что ни черта эти бездельники не знают к выпускным экзаменам…

— Ти, не выражайся при ребёнке! — одёрнула меня Делла. — Том, тебе следует лучше следить за лексиконом своей супруги, а то она и вашего сына научит всякому…

— Конечно, Делла, я активно над этим работаю, — невозмутимо ответил он, и я даже выпрямилась и удивлённо посмотрела на этого самоуверенного стратега. — Дорогая, а тебе стоит поменьше нервничать, побереги силы, тебе они ещё пригодятся…

На этих словах я подняла одну бровь, но Том излучал такую небывалую уверенность и спокойствие, что мне стало немного не по себе.

— Да, Ти, что ты так разнервничалась из-за своих ординаторов? — снова обратилась ко мне Делла, и эффект «невозмутимости» моего супруга сошёл на нет. — Тебя не было аж целых семь недель, молодёжь немного… расслабилась.

— Немного расслабилась?! — воскликнула я, повернувшись к ней лицом. — Да эти разгильдяи даже забыли симптом «очков»! Проще, по-моему, и быть ничего не может! Да их даже в операционную после такого пускать нельзя!..

— Ти, твои ординаторы очень способные ребята, — мягко возразил Генри, отложив в сторону документы, которые изучал до этого. — И мне было очень приятно с ними работать… а то, что они забыли что-то… просто они испугались, ты же на них с утра накинулась и загрузила работой, они уже отвыкли от такого…

— Пусть привыкают обратно, — грозно заявила я. — Они выпустятся намного раньше, чем я уйду в свой «отпуск», так что пусть даже и не мечтают о поблажках! Ишь, расслабились!

— Ох, Ти… — со смехом протянула Делла, встав со своего места и подойдя к столу с кофеваркой. — Кстати, Томми, сладкий, а откуда ты знаешь про «очки»?

— Мне тётя Ти показала вчера, когда мы ходили по комнатам с людьми, — всё ещё сосредоточенно раскрашивая картинку в своём альбоме, ответил Томми, а потом остановился, внимательно всмотрелся в рисунок и жалобно протянул: — Дядя Том, у меня не получается раскрасить самолёт… вот здесь…

— Давай посмотрим, что у тебя не получается, — благосклонно произнёс Том, поставив пустую кружку на стол рядом с раковиной, а затем сел на диван рядом с крестником и всмотрелся в рисунок. — Где, вот здесь?

— Да, крыло.

Том, взяв в руки красный карандаш, принялся аккуратно закрашивать тот участок, который показал ему Томми, а Делла выразительно посмотрела на меня и притворно смахнула слезу умиления, на что я закатила глаза и отвернулась, ведь настроение у меня с самого утра было так себе. Вообще, настроение у меня каждый день было подобно рулетке, и никто, в том числе и я, не знал, на какой ячейке остановится шарик в этот раз, и вроде как мне было даже стыдно за это, но поделать я всё равно ничего не могла, а окружающие старались не обращать особого внимания на мои перепады настроения.

— Ты хочешь быть лётчиком? — спросил Том, закончив закрашивать самолёт.

— Нет, мне просто понравился самолёт, на котором мы с мамой и папой летали на море, — ответил Томми, когда внимательно всмотрелся в полученный результат.

— А ты уже решил, кем ты хочешь стать? — Том задал ещё один вопрос, и наш крестник, серьёзно посмотрев на него, сказал:

— Я хочу быть как тётя Ти и ты.

— Заметь, Генри, не как мама и папа, а как тётя Ти, — протянула Делла, и Генри тихо рассмеялся, а я подпёрла рукой щёку и намеренно не поворачивалась к ней лицом.



Отредактировано: 03.04.2020