Теорема мести

Кто не может сам отомстить, поручает это Богу

Богдан припарковал автомобиль и посмотрел на дверь, затем на вывеску «Салон красоты Пражская» и на часы. Восемь вечера.

У него сегодня был сложный рабочий день, он планировал приехать домой и отдохнуть, но жена попросила забрать ее из салона.

Думать о том, что Олеся могла бы посещать такие заведения утром или днем, не хотелось.

Богдан вечно вел с самим собой эти противоречивые разговоры: он то обвинял жену в транжирстве, то находил обстоятельства, почему она так себя ведет.

Сейчас, не найдя подходящей причины, он чертыхнулся. Олеся не работает, целыми днями развлекается, и найти время с утра или с обеда на салон красоты легко можно было. Тогда Богдану не пришлось бы делать такой крюк. Добираясь до Пражской, он час простоял в пробках. А сейчас еще по МКАДу почти столько же. Да что уж говорить! Если он посмеет ей высказать это, скандала не миновать. Пока он чертыхался и пытался совладать с собой, дверь распахнулась и на пассажирское сидение плюхнулась Олеся.

— Поехали, — приказала она и демонстративно отвернулась.

— Добрый вечер, любимая, — не смог не съязвить Богдан и слово «любимая» произнес по слогам.

Девушка повернулась к нему и, наигранно улыбаясь, копируя интонацию мужа, сказала:

— Добрый вечер, любимый.

Богдан включил зажигание, и машина рванула с места.

Полчаса ехали молча, затем Олеся завела разговор о деньгах. Эта была ее любимая тема: недовольство зарплатой мужа и невозможность купить новые туфли или сумочку, которые она присмотрела в магазинах.

Богдан, чувствуя себя чертовски усталым, не хотел отвечать на ее обвинения грубостью, поэтому в основном молчал, только изредка поглядывая на жену или снисходительным, или нарочито удивленным взглядом.

— Почему у Мирославы есть все, что она только пожелает, а я себе не могу купить элементарную одежду?

Богдан все же не сдержался и решил уточнить:

— Элементарная — это, наверное, от Шанель?

— А ты предпочитаешь, чтобы твоя жена одевалась на «Садоводе»?

Богдан проклинал все бутики мира, а в частности новые коллекции дизайнеров, которые всегда поражали его жену «свежестью и необычностью». Но сейчас снова начинать спор про дизайнеров он не хотел.

— Ты обещал мне поговорить с начальником, — продолжила наступление Олеся.

— Угу, — Богдан включил третью передачу и вырулил на МКАД.

— Что «угу»? Поговорил?

— Нет.

— Почему? — не отставала Олеся.

— Не выдалось подходящей минуты.

Олеся театрально вздохнула:

— Если бы только знал, как мне это все надоело!

— Что именно? — Богдан делал вид, что не понимает, о чем разговор.

— Все, и наша с тобой жизнь в частности.

Она немного помолчала, посмотрела в окно на пробегающий пейзаж и продолжила:

— Я сделала неправильный выбор. Все же с родителями мне будет лучше.

— Ты опять старую песню завела?

— Нет, на этот раз все серьезно. Я беременна.

— Что? — Богдан посмотрел на жену в надежде понять, правду ли она сказала.

Олеся и слышать о ребенке не хотела, хотя муж ее умолял. Их последняя ссора произошла именно по этой причине недели три назад. Богдан тогда снова завел этот разговор:

— Мне уже тридцать пять. Когда, если не сейчас, становиться отцом? — перешел он в наступление после того, как они приехали из Египта.

Там, в отеле, рядом с их номером жила молодая семейная пара с ребенком лет трех-четырех. Девочка уже вовсю разговаривала и почему-то и на пляже, и в столовой выделяла Богдана, строила ему глазки, пыталась привлечь к себе внимание. Он тоже не отставал и подарил малышке цветочек с клумбы. Мама девочки потом призналась, что цветочек был сохранен особенно бережно в надежде, что малышка подрастет и выйдет замуж «за этого красивого дядю». Богдана только умиляло такое, а Олесю раздражало:

— Вертихвостка малая! Что из нее вырастет? Шлюха, не меньше!

После неудачных попыток Богдана уговорить жену на ребенка, он решил сделать все самостоятельно. Олеся очень любила жизнь и себя. В сексе было то же самое — она любила секс и себя. Богдана, как ни странно, это полностью устраивало. Он обожал ее и сам стремился доставить ей максимальное удовольствие, а от того, как она ярко кайфовала и стонала, и сам получал огромное удовлетворение. Плюсом было еще то, то Олеся заводилась и возбуждалась очень быстро и секс с ней почти всегда был ярким и необычным. Контрацептивы она принимать не хотела, и предохранялись они с помощью обычных презервативов. Сделав несложные подсчеты, Богдан определил примерную дату овуляции и не использовал презерватив. Три раза Олеся даже не заметила этого, а вот на четвертый поняла, что муж ее обманул. Она закатила ему скандал и обещала сделать аборт, если забеременеет.

И вот сейчас она сообщила ему новость.

— Ты беременна? — повторил ее слова Богдан.

— Да, — спокойно ответила Олеся, — смотри за дорогой, ты несешься на скорости сто сорок, когда надо сто десять!

— Еху-у-у! — воскликнул Богдан и нажал на педаль газа.

— Идиот, — скривилась Олеся, — неужели ты и правда думаешь, что я буду рожать?

— Конечно, будешь!

— Хрен тебе с маслом, а не ребенок! Это тебе тридцать пять, а мне всего двадцать два. Я не собираюсь становиться мамой, понял? Я сама еще ребенок, и вообще. Я думаю, что нам надо развестись, а мне вернуться к родителям. Они меня сильней любят, чем ты.

Но Богдан ее не слышал, он был так рад новости о ребенке! А уговорить он ее все равно сможет. Олеся — это маленькая девочка, которую нужно постоянно уговаривать, обещать купить сумочки и платьица, и она, хоть и не сразу, но соглашалась. Она и обижаться долго не умела, и все обиды быстро забывала.

— Кроме того, этот ребенок не от тебя, — она снова скривилась.

Он ухватился сильней за руль, прибавляя скорость, и повернулся к ней:

— Я не поверю в эту чушь!

— А зря. Его зовут Андрей. Он богат, красив, любит меня и предлагает руку и сердце.