Типографский брак

Пролог

Главная героиня «Потерянной избранной» была наивной ромашкой. Милой, доброй и отзывчивой ко всем нуждающимся. Даже если те в силу характера и обстоятельств несли зло и разрушения ее родному миру. Именно так Алиса могла отозваться о баронессе Луизе фон Кирш, решившей во что бы то ни стало посетить казнь злодея. Добрейшая Луиза просто не могла дать ему умереть спокойно. Именно с ее подачи глашатай объявил о выплывшем из глубин веков законе: преступник мог быть помилован, если его решит взять в мужья невинная дева.

Избранная жрица с розовыми как лепестки вишни волосами – только не спрашивайте, откуда пришел этот тренд! – стояла у помоста в белых одеяниях, заламывала руки и с надеждой смотрела в толпу. Ее благородный жених и по совместительству наследный принц процветающего королевства Родевилль надежд не разделял, но и препятствовать не стал. Хотя можно было не сомневаться, он запомнит ту, кто решит прервать казнь. Айвен славился своей мстительностью, а осужденный за злодеяния бывший герцог подпортил ему немало крови.

Невинные девы молчали. Остальные беззастенчиво разглядывали бледного длинноволосого мужика в кандалах и громко обсуждали возможные достоинства и выгоды брака, главными из которых был сам злодей. Молодого и красивого мужа найти ой как непросто! А что немного измучен и истощен – так откормить можно.

Осужденный отчаянно дергался, пытаясь вырваться, и наверняка мысленно проклинал всех присутствующих, но его злую сущность сдерживали магические цепи.

Наблюдать, как кому-то отрубают голову, не улыбалось, Алиса никогда не любила излишнюю жестокость. Может, поэтому и конец истории предпочитала проводить где-нибудь в таверне, за кружкой пенного эля. Вот и сейчас она честно собиралась развернуться и уйти с площади, когда случайно поймала взгляд злодея. У экс-герцога Маркуса были пронзительные алые глаза, заставляющие врагов падать ниц в страхе. Жестокие, холодные, злые. Алиса отлично знала его взгляд – сама же написала! Но у того, кто стоял на помосте, презрения во взгляде не было. Ненависти, впрочем, тоже. Зато ощущалась какая-то знакомая безнадега – как у человека, которому только что отказали в новой работе или напомнили о непогашенном кредите.

– Алиска, помоги, – на чистом русском произнес он, не разрывая зрительный контакт, в очередной раз безуспешно пытаясь избавить от оков.

И тут она поняла, что попала.