Тьма

Часть 3

Я с содроганием взглянул в непроглядную черноту подъезда. Нервно дергающийся свет от наших фонариков выхватывал из темноты куски межквартирной площадки: двери соседних квартир, створки лифтов, проход к лестнице. Стоило свету фонарей покинуть какую-либо часть пространства, так оно тут же беспощадно и без остатка пожиралось мраком.

Пока мы медленно крались по направлению к лестнице вниз, от напряженных до предела нервов мне то и дело мерещились шорохи. То справа, то слева, то позади. Я судорожно направлял свет в сторону, откуда, как мне казалось, доносился шум, но ничего не находил.

- Папа! Что?!! - вскрикнула старшая дочь, крепко сжимая потной ладошкой мои пальцы.

- Ничего милая. Просто смотрю, - ответил я, подумав, что должен взять себя в руки и успокоится.

С усилием, толкнув всем телом, я открыл тугую металлическую дверь, отделяющую межквартирную площадку от лестничного пролета. Я первым прошел в гулкую пустоту, а затем завел за собой детей.

Фонарь осветил лестницу, скрученной змей ускользающей на двенадцать этажей вниз. Мысли, что нам придется в кромешной темноте пробираться через двадцать четыре пролета была невыносима. За два года, которые мы прожили в том многоквартирном доме, я никогда не пользовался лестницей. И тогда не мог даже представить, что нас могло ожидать по пути.

Скажу больше, меня всегда пугал тот лестничный пролет. Каждый раз, когда я проходил от лифта до двери нашей квартиры, я нередко краем глаза с опаской смотрел в сторону той двухстворчатой двери за которой скрывалась лестница.

Однажды, когда на чердаке прорвало трубу водопровода, мне довелось оказаться за той дверью. Вроде ничего пугающего. Никакого запаха грязи и сырости, как бывает в старых и не ухоженных домах. Напротив. Аккуратные выкрашенные в свежую кирпичного цвета краску стены. Новая кафельная плитка. Современные качественные форточки на каждом этаже.

Но что-то жуткое, казалось, невидимым призраком присутствовало в гулкой пустоте уходящей в обрыв бездны. То ли это было от того, что меня тогда обдало резким сквозняком, то набирающим силу, то угасающим. Откуда-то снизу, может быть из незакрытой форточки на первом этаже. И помню как тот сквозняк вдруг завыл каким-то нечеловеческим звериным воем. А может от вида самой лестницы, скрученной в спираль тошнотворного калейдоскопа, уходящей в пропасть через череду пустых площадок, где тебя могли поджидать монстры, порожденные собственными самыми потаенными страхами.

А может от смутного детского воспоминания. Такого раннего и глубокого, что уже непонятно было: толи это это было на самом деле, или все лишь пустая игра воображения.

Мне тогда было года четыре. Я играл в деревянном лотке песочницы. Точно посреди огромного квадрата - двора, образованного четырьмя пятиэтажными жилыми коробками одного из микрорайонов маленького индустриального городка в котором в то время жила наша семья. Вечерело. Уходившее за горизонт солнце окрашивало в оранжевый облезлую штукатурку на стенах домов и отражалось на стеклах десяток окон в ячейках человеческих муравейников.

Не помню как так вышло, но я оказался один, с грустью наблюдая как другие дети один за другим покидали детскую площадку за руку со своими родителями. Когда солнце зашло за один из домов, двор погрузился в сумрак. Мне стало холодно, неуютно и захотелось домой. С возрастающей тревогой я осознал, что мне придется добираться до нашей квартиры в одиночку. Через двор, потом через мрачный подъезд и лестницу до четвертого этажа, где располагалась наша квартира.

Помню, как я с неохотой побрел в сторону дома, с опаской поглядывая на приближающуюся дверь подъезда. Дверь была деревянная, разбухшая и потрескавшаяся, и от этого никогда плотно не закрывавшаяся. В тот раз она также была приоткрыта, словно широкая хищная пасть жуткого чудовища.

Я немного подождал перед дверью, осматриваясь вокруг в надежде встретить взрослого, который бы прошел в подъезд вместе со мною. Никого не было. Двор еще более опустел и все сильнее погружался во мрак. Подняв голову вверх, я увидел одно из окон нашей квартиры. Ярко освещенное, излучающее безопасность и уют. Совсем малость отделяла меня от туда, от мамы и от ужина со сладким чаем.

Собравшись с силами, я протиснулся в темную щель и зашел в пропитанный сыростью подъезд. Меня тут же обдало вонью старых протекающих водопроводных труб, тараканов и мочи. Слева, под лестницей, находился проход в подвал дома, защищенный зарешеченной перегородкой. Створка перегородки, как правило закрытая тяжелым навесным замком, в тот раз была открыта, а сам замок висел открытый рядом на решетке.

От увиденного мне стало еще более тревожно. Мне казалось, что эта открытая перегородка в любой момент распахнется и из подвальной черноты на меня набросятся монстры.

Я поторопился по ступенькам наверх, подальше от той открытой створки. От квартиры меня отделяли лишь восемь лестничных пролетов. В одной руке я стискивал пластиковое ведро с совком. В другой - меховая шапку, стянутую с потной головы.

Мелкими шагами я делал шаг за шагом вверх, отмечая боковым зрением знакомые двери квартир, и с опаской поглядывая вниз, опасаясь увидеть догоняющих чудовищ из подвала. Тусклые лампочки скупо освещали выкрашенные в грязно зеленый цвет стены. В подъезде было очень тихо. Даже шум улицы почти не доносился сквозь расколотые стекла форточек. Я лишь слышал свое взволнованное прерывистое дыхание. И стук трепыхавшегося словно птица в капкане сердца.