То, что прячется в кустах

Куст второй. Кровавые шипы. Часть седьмая

Прикусив губу, чтобы не взвыть от отчаяния, я зажмурилась и отступила назад, прижавшись спиной к холодной двери.

«Не-е-ет… Не может быть. Это даже не невезение. Это уже на полномасштабное проклятие тянет!»

— Дынька, что за кислое выражение лица! Разве так приветствуют своего господина!

«Уйди, ужасное видение! Уйди!»

— Эй, не смей меня игнорировать!

Вздрогнув от недовольного окрика, я нехотя открыла глаза. Расставив руки по обе стороны от моей многострадальной головы с двумя шишками, надо мной навис сердитый Аято.

Так, Аля. Возьми себя в руки. Еще не все потеряно. Давай, скажи что-нибудь.

Но горло словно сжало, и вместо слов получился еле слышный шелест:

— П-п-привет…

— А? Что ты там шепчешь?

Аля, соберись!

— Добрый вечер, Аято.

Я растянула губы в дружелюбной улыбке. Надеюсь, вышло убедительно.

Темная бровь юноши иронично изогнулась:

— Что? Я спросил, что ты тут делаешь?

Требовательный директивный тон неприятно кольнул самолюбие. Со мной так даже родители никогда не разговаривали, а тут какой-то ребенок подобное позволяет. Маленький невоспитанный тиран!

От возмущения я даже бояться перестала. Правда, вновь заглянув в отливающим красным ядовито-зеленые глаза, рвущуюся из глубин души тираду о том, что к старшим нужно относиться уважительно, благоразумно запихала обратно. Следом мстительно пожелав: «Пусть этим Рейджи занимается». Уверена практика по мозгонасилию у того большая.

Я глубок вздохнула. Надо срочно что-то придумать. Кажется, у мальчика мания величия. Почему бы этим не воспользоваться? К тому же лучшая защита — это нападение. А вдруг прокатит? Эх, была — не была!

Зажмурившись, как перед прыжком в бездну, я решительно кинулась к молодому человеку, обхватив и прижавшись к нему изо всех сил так, что тот даже пошатнулся:

— Аято! Я так рада, что ты пришел!

— Э-э-э…

— Я проснулась, а вокруг темно и никого. И так испугалась, — продолжала причитать, не обращая внимания на его попытки что-то сказать и освободиться.

Нет уж, не отцепишь! А была бы возможность и вовсе придушила бы, но за неимением силенок, придется морально деморализовать.

— Поэтому вышла из комнаты, чтобы тебя найти! А тебя не было! Мне стало так страшно!

Боже, такой ереси даже на экзамене по философии не несла, когда вытащила невыученный билет. Но пусть почувствует себя героем. Слезу для пущей убедительности пустить не удалось, поэтому ограничившись демонстративно жалобным всхлипом, затихла в ожидании результата.

Тишина. Секунды тянулись мучительно долго. Казалось, стрелки вымышленных часов тикали у меня в голове. Или, вернее, по голове, потому что в висках снова запульсировала боль. Ну и долго так стоять? Печально вздохнув, ослабила хватку. Ноздри защекотало от аромата мужского парфюма:

«Приятный… — украдкой втянула воздух, — цитрусовый свежий, но с теплыми древесными нотками».

Стоп! Чего это я?!

«Стокгольмский синдром начинается», — подло хихикнуло внутреннее «Я».

«Нет-нет! Мне простительно, как-никак два раза головой приложилась».

На всякий случай отстранилась и с подозрением посмотрела на Аято, внимательно прислушиваясь к ощущениям: не шевелится ли внутри червячок симпатии? А то вдруг мазохизм Юи передался мне воздушно-капельным путем.

Юноша, видимо, истолковал мой пристальный взгляд по-своему:

— Рядом с Великим Я тебе нечего бояться.

Он что повелся?! Ну надо же, как полезно иногда побыть дурой! Кто бы мог подумать! Нужно закрепить результат.

— Ты мой герой, — смущенно захлопав ресницами, улыбнулась, отпуская парня.

Так, а теперь бочком аккуратно его обходим.

— Куда это ты, — Аято резко поставил руку, прямо перед моим носом, облокотившись о дверь и вновь угрожающе нависнув, — господину полагается награда за твое спасение.

— В доме душно, я прогуляюсь немного по саду, а когда вернусь, приготовлю тебе такомаки в качестве благодарности.

Это его любимое блюдо. Надо же, как удачно вспомнилось. Я мило улыбнулась.

— Такояки, — Аято недоверчиво на меня посмотрел.

Ну не совсем вспомнила…

— Нет, такомаки

Но отступать поздно — врем до конца:

— Это редкий рецепт такояки. Очень вкусный, поэтому его держат в секрете в нашем монастыре.

— Блинчик не рассказывала об этом, — Аято нахмурился. Кажется, не поверил.