Только не я

Глава 20_1

Я сидела на кушетке в медкабинете и внимала словам доктора, который старательно выписывал буквы в папке, лежавшей у него на коленях.

— Тебе нужно в больницу, — он бросает на меня взгляд поверх оправы очков с толстыми линзами.

— Но, дорогой доктор, — стараюсь говорить спокойно, но десятиминутный прессинг со стороны этого мужчины в белом халате дает о себе знать, и в голосе все-таки проскальзывают нотки сарказма, — я уже вам сказала, что никуда не поеду, мне значительно лучше, — смотрю ему в глаза. — Спишите это все на мою беспечность, — предлагаю ему вариант и замолкаю на секунду, покусываю губы, оттягиваю время, чтобы придумать более весомую отговорку. — Перенервничала я просто вот и все, ничего особенного. Ехать я никуда не хочу и не поеду. Вот.

Врач откладывает папку на стол и оглядывает меня с головы до коленок, я почему-то заметила, что его взгляд дошел именно до них и вернулся обратно к лицу.

— Что? — вопросительно вскинула брови.

И вот этот взгляд всколыхнул в груди негодование, даже во мне, которая всегда относилась ровно к людям, даже к таким, которые относятся к нам с подозрением и недоверием, словно мы какие-то «калеки общества». Во взгляде этого врачишки все читалось как в открытой книге, он даже и не скрывал этого.

— Ты же понимаешь, девочка, что, если с тобой что-то случится, то с меня снимут три шкуры, потому что ты не обычный ребенок, ответственность за которого может взять на себя родитель, просто подписав бумажку.

— Я облизываю в миг пересохшие губы, бесит.

— Напишите в своей бумажке, что я просто забыла ингалятор, что, разве трудно это сделать? — смотрю на него с вызовом. Понимаю, что он прав, но признаваться в этом даже самой себе каждый раз тяжело.

— Нет, не трудно, но я все-таки еще раз попробую тебе объяснить, чем грозит тебе следующий такой приступ, — он перевел дыхание, чтобы продолжить.

— Не утруждайтесь, я и без ваших объяснений все знаю, — встаю с места, — если это все, то я пойду, я уже устала от нашего с вами общения.

Черт. Я истинное дитя детдома: хамка, грубиянка и бессовестная хабалка. Так о нас все думают? Вот именно сейчас мне и захотелось быть такой, потому что достало все.

Краем глаза замечаю, что врач сидит в полном недоумении от моего поведения, но я уже не могу остановиться и повернуть назад, слишком все болит от пережитого внутри. Мне хочется остаться одной, переварить все это в тишине, в пустоте и в самой себе.

Выхожу и плотно прикрываю за собой дверь. В глазах неожиданно темнеет, и мне приходится облокотиться о стену.

— Есения, что с тобой? — слышу сквозь вату в ушах голос Константина Вячеславовича.

Ответить не могу, потому что из-за мошек перед глазами и вертолетиков в голове не вижу его совсем.

— Все отлично, — наконец концентрируюсь на его силуэте, который начал проступать через серую пелену.

— Что тут? — выходит врач, и я в сердцах чертыхаюсь.

— Все хорошо, — проговариваю уже четко, — просто голова закружилась, в этом вы виноваты, — тыкаю пальцев в мужчину. — Я же сказала, что устала и хочу отдохнуть, зачем держали меня?

Лучшая защита — это нападение, и я это прекрасно знаю.

— Есения, что происходит? — включает учительский тон Константин.

— А что может происходить? — подключается к разговору доктор, и я понимаю, что сейчас меня ждет атака с двух сторон. — Девочка ваша не хочет госпитализироваться, а у нее есть явные проблемы со здоровьем. Предлагаю ей пройти обследование, но она категорически отказывается, и что делать, не знаю даже, — врач жмет плечами, а меня отпускает, и я снова четко начинаю видеть лица присутствующих.

— Я ухожу, — отлепляюсь от стены и обхожу мужчин за спиной Константина Вячеславовича, но он перехватывает мое запястье и задерживает на месте.

— Елисеева, откуда столько отрицания? Как раз сейчас каникулы, все одно к одному благоприятно складывается.

Смотрю на него, и у меня только одно желание пульсирует в мозгу — дать ему между глаз. Вот реально, мало ему было этого утренника, так еще и в палаты больничные заточить захотел. Поджимаю губы и руку вырываю.

— Отвалите от меня, — быстрым шагом иду по коридору.

Достали, все достали. Зло вытираю выступившие на глазах слезы. Ненавижу этот интернат, презираю этих жалких детей, что живут здесь, и хочу уже вернуться к себе в детдом.

В коридоре пусто и тихо. Даже странно, что музыка, гремящая в спортзале, сюда не доносится. В груди глубоко кольнула мелкая обида, что меня никто не встречает, не ждет.

«А кто должен? — тут же одергиваю себя. — Девчонки, скорее всего, веселятся вовсю, да и зачем их напрягать своими проблемами?»

Сегодня же вечеринка, и никто не виноват в том, что я стала «персоной нон грата» в этом интернате. У нас просто изначально с этим заведением и его обитателями сложилось сомнительное знакомство, которое переросло в одни сплошные негативные последствия. Но после сегодняшнего происшествия придется поставить точку в этой всей вакханалии. Завтра же позвоню Тамаре Игнатьевне и все расскажу, пусть решает этот вопрос. Я уже согласна на все, лишь бы свалить отсюда.