Только не я

Глава 22_2

— Приказ понят, сэр, выполняем, — Василиса даже от боли, которую я ей причинил, не поморщилась.

— Фролова, — глянул на нее «царь зверей», — не ерничай. Что застыли-то? — обратился он к замершим в недоумении девочкам.

И в этот момент Снежинка, молодец, не растерялась. Она выскользнула из замкнувшегося круга и быстрым шагом скрылась за углом коридора. При этом на меня так и не взглянула, но по ее ссутуленным плечам и так можно было понять, что сейчас с ней творится. Бля. Я от ярости и бессилия толкнул в спину Василису, от чего та ехидно хихикнула, посмотрела на меня и скривила губы в усмешке.

«Сука», — одними губами прошептал ей.

Льву Владимировичу повторять еще раз не пришлось, одного раза было достаточно, чтобы все рассосались по классам.

— Ну, давайте начнем, — потирает руки «царь зверей», закрывая за нашими спинами дверь кабинета.

Мужчина обходит нас по дуге, при этом я чувствую, как его тяжелая энергетика сдавливается невидимым лассо вокруг, и есть смутное ощущение, что он знает намного больше, чем может показаться на первый взгляд.

— А что случилось-то Лев, Владимирович, — включает дурочку Василиса, перетягивая первый выплеск агрессии зама по воспитательной работе на себя.

— Так, моя дорогая, я у вас и хотел поинтересоваться? — он вопросительно выгибает толстую бровь и усаживается в кожаное кресло, отделяясь от нас широкой столешницей рабочего стола. — Ну, про то, что вы девочку из детдома избили до полусмерти, мы это проехали, так мама твоя постаралась замять это дело, — говорит Василисе.

А смотрит на меня, и понятно почему — я уверен, он знает, что и мой отец приложил к этому руку, а точнее, не руку, а кошелек. Но почему он смотрит на меня сейчас? Ведь действительно, избиение мы проехали, а вот последнее яркое событие в раздевалке, когда девчонки побрили друг друга, скорее всего ему уже донесли.

— Тогда вообще не понимаю, зачем вы нас отрываете от уроков, — складывает в замок перед собой руки Василиса, — не хотелось бы пропускать занятий.

— А я посмотрю, ты вообще оборзевшая стала, Фролова, — мужчина ставит перед собой руки и складывает палец к пальцу в пирамидку.

— Я? — девушка выгибает бровь. —  Вы ошибаетесь, сэр, мне кажется, это вы забываетесь.

— Ты мне дерзишь? — вскакивает мужик из-за стола так неожиданно, что даже меня повело немного назад.

А Василисе хоть бы что. Я смотрю на нее и осознаю, что она реально отмороженная.

— Вы, Лев Владимирович, — она вздергивает подбородок, отчего кажется выше, и плечи расправляет. Это со стороны выглядит комично, потому что Лев тушуется на миг, видимо, не ожидая такого от Васьки, — если у вас есть претензии к нам, то вызовите родителей и с них спрашивайте, а если вам нечего сказать, то нам пора на урок, да, Тим?

Она поворачивается ко мне, и я вижу, как в ее зрачках отсвечиваются искрами озорные отблески от ламп. Она подмигивает мне, и я чуть отступаю в сторону. Ну, все, сейчас начнется выброс ядохимикатов изо рта Лёвы. Бля. Кидаю короткий взгляд на мужчину, а у него лицо будто проходит через лазерный принтер, в который заправлено лишь три цвета: серый, белый и красный. Когда его лицо приобрело оттенок последнего, я испугался за здоровье Лёвы. Мне показалось, что еще немного, и из ушей пойдет пар, а изо рта повалит пена.

— Ф-ф-фролова… — сквозь стиснутые зубы свистит он.

От этого скрипучего голоса, у меня засосало под ложечкой, а Василиса тем временем, не обращая никакого внимания на зама, подталкивает меня в бок к двери.

— Фролова! — рявкает Лёва так, что стены начинают трястись.

— О, Боже! — выдыхает Василиса, закатывая глаза, и поворачивается к мужчине лицом. — Да.

— Вы с братом что, в могилу решили меня свести перед уходом? — он выходит из-за стола и облокачивается на его край.

— Да, нет, с чего вы взяли? Я вообще только вернулась, не понимаю, о чем вы? Тимофей, — она поворачивает голову ко мне, и при этом ее голос пропитан иронией, — ты что тут, без меня развлекался?

Твою мать, вот эта ее безумная игра в дурака всегда вызывала во мне восхищение. Беспринципной во всех отношениях Ваське всегда было плевать на окружающих, она никогда не соблюдала субординацию. Пренебрежение и предвзятость ко всему и ко всем одновременно и бесили, и завлекали. Те, кто не знал ее лично, могли призадуматься о том, кто эта девчонка, раз может себе позволить разговаривать так фамильярно с людьми намного старшего возраста.

— Нет, — отворачиваюсь от нее.

Хотелось бы побыстрее закончить весь этот фарс и свалить отсюда.

— Ну, вот и братишка мой не при делах, Лев Владимирович, — она снова обращает свой взгляд на мужчину. — Возможно вы с кем-то нас путаете?!

— Так, — Лёва падает обратно в кресло, — идите отсюда, но помните, что мы еще не закончили. Я точно знаю, что в том, что сейчас происходит, замешана ваша семейка, — он показывает на нас пальцем, а потом смыкает большой и указательный в объединяющем жесте.