Автобус плавно тронулся с места, оставляя позади ворота детского дома. В груди вдруг неожиданно защемило, и я, схватившись за левую строну, ударила легонько над грудью ладошкой, словно пытаясь этим сделать лишний толчок сердца. Делаю вдох. Вот так-то лучше.
— Есения, с тобой все в порядке? — слышу с соседнего кресла голос Димы.
Кидаю на парня короткий взгляд и так же коротко киваю.
— Да, все хорошо, — отвечаю ему, но лишь для того, что бы у парня не возникло желания снова приставать.
Уж очень не хотелось мне сейчас с ним разговаривать. Какая-то внутренняя обида поселилась в груди. Ведь поставил же меня перед выбором, и в этот раз я его сделала не в пользу Веры.
Я тяжело вздохнула и уперлась лбом в холодное стекло.
Гул голосов в салоне автобуса нарастал. Я оглянулась по сторонам. Дима, как и следовало ожидать, вперил взгляд в экран телефона и ритмично покачивал головой в такт музыке, которую он слушал. Я взглянула туда, где сидела Вера, и грустно опустила взгляд, отвернулась к окну. Вера так же сидела, повернувшись к окну с наушниками в ушах. А чего я ожидала от подруги, когда вместо нее на соседнее кресло опустился Дима и по-свойски приобнял меня за плечи? Верка замерла перед нами с раскрытым ртом. Ее взгляд тут же полыхнул ненавистью, которую она даже не старалась погасить. Вера в упор посмотрела на парня.
— Здесь сижу я, — прошипела она.
Дима только выгнул светлую бровь в удивлении.
— Ой, извини, Вера, но тут не было таблички с твоим именем. Есения, может, ты видела? — он повернулся ко мне, а я только глазами хлопнула от удивления. — Ну, и вот, так что, Вера, будь любезна, займи свободное место и уже пропусти людей, а то создала пробку, — он мило ей улыбнулся и, взяв за локоть, чуть протолкнул вперед.
Девушка зло дернула руку.
— Урод, — сквозь зубы процедила она.
— Дима, зачем ты так? Я вообще-то с Верой хотела ехать, — я смотрю в спину подруги, которая, расталкивая ребят, пролезает на кресло возле окна в соседнем ряду.
— Ясь, давай только не надо говорить, что я плохо поступил, — он глядит мне в глаза, — я хочу поехать с тобой.
Громко сглатываю и откидываюсь на кресло. Выбор. Он меня заставляет сделать его.
Шесть часов спустя автобус делает первую остановку.
— Так, первая десятка ребят приготовилась на выход! Я называю фамилии, и вы, не толпясь, забираете свои вещи и выходите из салона, — слышу сквозь дремоту голос куратора, которая сопровождала нас.
Я прилипла к стеклу, пытаясь рассмотреть очертания здания за плотной пеленой белых снежинок, что сыпались с неба непрерывно.
— …Олег Доронин, Вера Дашина…
Меня как водой холодной облили, сердце дрогнуло и пустилось вскачь. Оглядываюсь на подругу, но она и не смотрит на меня.
— Вер, — я упираюсь ладонью в подголовник Диминого сиденья, — Вер, я позвоню.
Сглатываю комок, что застрял в горле, когда она увернулась от моей попытки схватить её за рукав.
— Вер, не обижайся, — уже громче говорю в спину девушки, но она так и не обернулась.
Зря я позволила Диме сесть рядом, ведь Верка мне как сестра. А парню какая была разница, где сидеть и слушать свои песни? От злости на него я поджала губы и, откинувшись на кресло, уставилась перед собой. Ведь специально это сделал.
Через пять минут автобус тронулся дальше, а я снова прилипла к стеклу, выглядывая в снежном покрове стайку ребят, что сгрудились в кучку и слушали какого-то мужика, а потом дружно последовали за ним. Вера так и не обернулась. Я закрыла глаза. Глубоко вдохнула. Достала телефон и, быстро открыв смс, настрочила ей сообщение.
Ответ даже не надеялась получить, поэтому сунула телефон обратно в карман куртки.
Через час автобус снова остановился.
— На выход Аврора Афонова, Лизовета Афанасьева, Дима Волков, Есения Елисеева…
Дима, как только услышал наши фамилии, сразу встал с кресла и стал собираться. Продев руки в рукава куртки, застегнул ее, достал сумки и, натянув капюшон, мазнул по мне взглядом.
— Ясь, я тебя жду на выходе, — кинул он, когда понял, что я еще не готова.
Я кивнула парню.