Топ. Шаг. Прыг.

Первый раз.

Откуда берётся этот страх падения?

  «Как же я люблю это место… Обширные просторы вокруг. Высота. Ветер. Земля и вода внизу. И стальная решётка под ногами даёт иллюзию, словно я парю над всем этим великолепием. Я так люблю приходить сюда. Тут даже думается как-то совсем иначе…»

  Девушка в лёгком тёмно-зелёном плаще стоит на парапете высокого пешеходного моста. Её недлинные, всего до плеч, прямые волосы цвета лисьего меха с чёрными прядями распущены и растрёпаны усиливающимся вечерним ветром. Косая чёлка падает на лицо, закрывая глаза цвета закалённой и хорошо отполированной стали. Плащ под хлёсткими порывами ветра развевается и хлопает своими полами по ногам, издавая звуки, похожие на хлопанье крыльев вспугнутой стаи птиц. Опуская голову, девушка замечает на ноге что-то неправильное.

Топ. 

  Девушка топает ногой, отряхивая с высокого ботинка налетевший листик. Рыже-красное напоминание об увядании природы. Кленовый листочек срывается и улетает за парапет и, закручиваясь, парит, подгоняемый ветром, в направлении земли. Но вдруг, подталкиваемый восходящими потоками тёплого воздуха, вздымается ввысь.

Страх появляется от того, что каждый видит итог падения только летальным.

  Девушка прижимает руки к груди, затягивая до предела вверх воротник плаща, закрывая шею и подбородок от пронизывающих порывов ветра. Она смотрит на этот кленовый листок, который так и не может определиться, куда ему лететь. Вниз, где ждёт долгожданный вечный покой? Или же вверх, навстречу неизведанному, манящему, загадочному будущему?

  «Он так похож на меня… Учёба и работа, друзья и семья привязывали намертво. И хочется чего-то нового, оторваться от ветки… Рутина затягивает и выедает душу, словно бы заставляя падать вниз. Гасит все желания и порабощает сознание. А непокорных пытается раздавить…»

  Невозможно просчитать всё. Даже самый гениальный мозг или совершенная вычислительная машина могут ошибиться. Существуют тысячи нереальных шансов случайности, которые могут сбить самые точные подсчёты. Человеческий фактор и прочие, не поддающиеся учёту аномальные явления, могут наслоиться на цепь неслучайных случайностей, изменив всё, что угодно, вызвав абсолютно любой вариант развития событий от банального чиха до фатального катаклизма.

  На закате мир меняется. Истончается грань между измерениями и всё становится проще. Мара всё смотрит на этот злосчастный листик и делает шаг вперёд, протягивая к нему руку, силясь поймать.

Шаг.

  Всего один крошечный шажок. Но она не замечает, что парапет уже кончается. Девушка оступается и, всё же схватив лист, прижимает его к груди в крепко-накрепко сжатых руках, как кольцо от парашюта, летя вниз. На ещё сильнее побледневшем лице Тсукиакари отразилась смесь ужаса и отчаяния, приправленные нотками надежды во взгляде. Страх перед смертью может открыть глаза на весь мир в совершенно ином свете. Девушка уже не видит разницы между мирами.

  «А что я тут делала? Что меня привело на этот мост? Безысходность? Нет. В моей тихой и размеренной жизни нет ничего, что нельзя было бы исправить. Опостылевшая тоска? Возможно. Ведь так мало теперь стала замечать ярких красок. Да и вкус жизни стал пресноват и приелся. Неужели я хочу умереть?»

  Считается, что гравитацию никто не отменял? 

А зря.

  Закатное солнце сияет янтарными отблесками на пуговицах плаща и отражается в широко распахнутых глазах, цепляющихся взглядом за темнеющее небо. Тонкие, окрашенные багрянцем, перьевые облака, разбросанные по небу, затейливо складываются то ли в огромного мотылька, то ли в распахнутые крылья причудливой птицы. До низа ещё так далеко. А вот до границы света — всего ничего. Там, под ногами, на дне этого почти пересохшего русла реки в сгущающихся сумерках ждёт непроглядная бездна, ласково раскрывающая свои смертельные объятия.

  «Нет! Нет, так не должно быть! Неужели всё может кончиться именно так? Банально и просто? Я не хочу умирать! Я не должна умереть! Чего я хочу! Я хочу жить! Я хочу лететь!»

  Сознанию всегда надо за что-нибудь зацепиться. А почему это не может быть мысль? Или воспоминание? Или желание? Или грань! Грань между жизнью и смертью. Грань между светом и тьмой. Если ты её видишь — значит она есть. А почему бы и да? Да! Границы миров становятся чётче видны. Они тонки и прозрачны, как стекло. Но прочны и незыблемы, как алмаз.

  Мара группируется и изворачивается в полёте, нацеливаясь на всё быстрее приближающуюся грань. Её взгляд чётко выхватывает то самое место, где ясный свет заходящего светила отделяется от сгустившейся внизу тьмы. И в последний миг девушка упирается, как туго взведённая пружина, в то самое место.

Прыг.

  Словно болт, сорвавшийся с тетивы арбалета, или же пуля, рикошетом отскочившая от бетонной стены, девушка отталкивается от незримого препятствия и взмывает ввысь на почти такой же невероятной скорости, с которой всего секунду назад летела вниз. И вот уже далеко внизу она видит уменьшающийся до размеров макетной игрушки пешеходный мостик, поглощаемый наползающей тьмой. И весь огромный город, как на ладони. А за спиной, словно родные, прирастают крылья тех самых облаков, чьи перья с каждой секундой становятся темнее, перекрашиваясь из алого в малиновый с нотками пурпура.

А летать, оказывается, так легко.

 Почему все этого так боятся?

  Для того, чтобы измениться, вовсе не нужно умирать. Но и до остервенения охранять собственную жизнь бессмысленно, ибо по итогу всё равно придёшь к тому, от чего ограждался. И при этом столького себя лишишь… Нет смысла в том, чтобы ограничиваться чёткими, ранее определёнными, границами, ведь их может уже и не существовать. Границы могут быть лишь плодом воспалённой богатой фантазии. Каждый может их разрушить или создать.