Тополя

Тополя

Поздним апрельским вечером я сидел дома в кресле и держал в руках альбом с фотографиями. Все фотографии были отдалённых лет моей жизни: детства, юности, пару страниц с армейскими фото. Старый, в бархатном жёлтом переплёте альбом лежал у меня на коленях. Комнату освещал настольный светильник, стоявший на комоде. Я потянулся к комоду и взял лежащий на нём футляр с очками. Надел их, провел ладонью по бархату переплёта и открыл альбом.

Я внимательно рассматривал каждую фотографию, перелистывая страницу за страницей. Все фото чёрно-белые, некоторые уже заметно отдавали в желтизну. Взгляд мой остановился на снимке, сделанном в далёком 1975 году. На нем был запечатлен мой 10 «А» класс. Мы стоим в полный рост на фоне аллеи высоких тополей, за которыми просматривается здание школы. В центре, посреди нас стоит наша классная руководитель. Я долго рассматривал этот снимок, и мысли унесли меня в школьные годы…

***

…Зинаида Ивановна вошла в класс сразу после звонка на урок. Мы встали.

— Здравствуйте ребята! Садитесь. Сегодня у нас с вами занятий не будет…

— Ура! — Пашка Крутилин, мой друг и сосед по парте, радостно вскинул руки.

Зинаида Ивановна положила журнал на учительский стол, пригладила поседевшие волосы, собранные в пучок. Затем медленно подошла к нашей парте на последнем ряду и положила ладонь на Пашину рыжую шевелюру:

— К завтрашнему дню не забудьте привести себя в порядок. Я уже говорила, что придёт фотограф. А сегодня нашему классу поручено ответственное задание…

— Провести в столовой тренировку по скорости поедания пирожков, — потер ладонями Паша.

— Ну почти угадал, — улыбнулась учитель, —Навести чистоту и порядок на тополиной аллее…

— Опять эти тополя, — снова перебил учителя Пашка. Вальяжно откинулся на спинку стула и весело продолжал, — Ну сколько можно там убираться, каждый год одно и тоже. Грабим, грабим листву, а летом еще и от пуха задыхаемся. Проще их вырубить и посадить нормальные деревья.

Я резко ткнул Пашу локтем в бок.

—Эх ты, Паша, Паша. Десятый класс заканчиваешь, а всё ведёшь себя как ребенок, — сказала Зинаида Ивановна, убрала руку с головы ученика и не спеша прошла к своему столу. Медленно опустилась на стул, пододвинула к себе журнал. Открыла его. Пролистала несколько страниц и резко отодвинула. Затем встала, закрыла ладонями лицо и широкими шагами вышла из класса…

…Аллея из пары десятков могучих тополей росла вдоль внешней стороны школьного забора. До празднования 1 мая — Дня международной солидарности трудящихся оставалось две недели, а затем ожидали тридцатилетний юбилей Дня Победы в Великой Отечественной Войне. Поэтому по всей стране в канун праздников проводили субботники, в том числе у нас — в Воронеже.

Мы вышли из школы. У входа в подвал был сложен инвентарь: грабли, метлы, носилки.

— Делать тебе нечего, что ли! На фига ты классную обидел? — Спросил я у Паши, передавая ему грабли. Паша посмотрел на небо и, прищурившись от яркого солнца, опустил голову. Прижав подбородок, тихо пробормотал:

— А чего я сказал то? Подумаешь, всегда шутил и ничего, а тут…

— Ребята, ну что разобрали инвентарь?! Молодцы! — крикнула Зинаида Ивановна, осторожно спускаясь по ступенькам парадного входа. Она была уже в почтенном возрасте и давно могла уйти на пенсию, но не раз говорила: «Как же мне без вас, солнышки вы мои».

Придя на аллею, ребята из класса стали весело размахивать инвентарем, как копьями, вообразив себя героями из фильмов. Во время уборки мы все успели, и пошутить, и посмеяться, и в догонялки поиграть, петляя между тополями. Тут я обратил внимание на Зинаиду Ивановну. Она подошла к дереву, обняла его и что-то шепнула. Я стоял у соседнего тополя метрах в трёх, поэтому отчетливо видел, как учитель внимательно смотрела на тополь, поглаживая его. В глазах у неё появились слезы, но классная руководитель продолжала смотреть на дерево, не отрывая взгляда. Я замер, поддерживая руками грабли. Зинаида Ивановна опустила руки, и не замечая меня, подошла к стоящему рядом со мной дереву. Мне пришлось сдвинуться с места, чтобы пропустить её. Она подошла и снова стала водить ладонями по дереву. Я обратил внимание на её руки: худые, натруженные, морщинистые ладони, они еле заметно дрожали, скользя по стволу.

— Ты чего встал, как вкопанный?! — подошёл Паша и хлопнул меня по плечу, — пойдём, поможешь с носилками.

В этот момент Зинаида Ивановна резко одернула руки и посмотрела на нас:

— Ой, что-то я задумалась. Извините. Ты что-то спросил, Пашенька?

— Н-е-е-т, —тихо протянул Паша, мотая головой.

— Да всё нормально, Зинаида Ивановна, — сказал я, пытаясь изобразить бодрость в голосе.

— Ну и хорошо, — учительница окинула взглядом вокруг, — Вы наверно почти всё закончили? Тогда подойдите все сюда, ребята.

Сказала она тихо, что никто кроме нас с Пашей её не услышал. Паша громко свистнул, потом крикнул:

— Строиться всем! Или уши не чистили?!

Когда все подошли, Зинаида Ивановна попросила встать класс полукругом. Затем подошла к тополю, обняла его, как родного человека, прижавшись к нему щекой и улыбнулась:

— Вы думаете, что я сумасшедшая? Вы все знаете, кто посадил эти тополя, знаете, что всю эту аллею высадили ученики нашей школы?

Все утвердительно закивали. Зинаида Ивановна продолжила:

— Я расскажу вам при каких обстоятельствах это произошло. В апреле 1941 года я работала здесь — в нашей школе. Под моим руководством был десятый класс, такие же ребята, как… — Зинаида Ивановна замолчала, нижняя губа её задрожала, по щеке потекла слеза. Учительница достала из кармана юбки платок, промокнула глаза. Мы стояли молча, почти не шевелясь.

— К празднику 1 мая здесь также проводился субботник, — Зинаида Ивановна провела рукой вокруг. — Двум десятым классам, моему и 10 «Б» было дано задание высадить саженцы тополей. Все ученики очень старались: вымеряли расстояния, копали лунки нужной глубины, поливали. А в июне у ребят проходил выпускной. В тот день после награждения они ещё раз пришли сюда: проверили, как растут саженцы, полили их, подвязали самые тонкие слабенькие деревца.