Торговец жизнью

Глава 6. Семейные узы

Кириан лежал в полной темноте и не спал, постоянно поправляя подушку, чтобы найти удобное положение. Рядом из наушников доносились звуки сменяющих друг друга песен — плеер продолжал работать вот уже около трёх часов, большую часть из которых Кириан не использовал его по назначению.

С другой стороны кровати покоилась фотография. Кириан боялся, что если убрать её в ящик, спрятать в книгу или просто выпустить из рук, то она исчезнет, будто её и не было, а всё произошедшее в Старом городе окажется под сомнением.

Коди тихо посапывал внизу. Когда Кириан вернулся домой, до рассвета оставалось ещё несколько часов — из-за зимы солнце вставало гораздо позже. Около получаса он сидел в ванной и грел руки под струёй горячей воды. Когда это не слишком помогло от озноба, Кириан решил принять душ и долго-долго стоял под ним с закрытыми глазами, прежде чем зайти в тихую спальню и забраться под одеяло.

Он был расстроен и опустошён. Как ни странно, казалось, что время остановилось, замерло, но если бы это было правдой, Кириан только порадовался бы. Теперь не оставалось сомнений, что любое мгновение, проведённое около Коди, ценнее самых дорогих бриллиантов на свете.

Коди медленно умирал и наверняка чувствовал это, а Кириан ничего не мог сделать для него.

Ничего.

А то, что сделано всё же было, оказалось полностью бесполезным.

Жаль, что мама этого не понимала. Вернее, Кириан не сомневался в её разумности и верил, что на самом деле всё она понимала, но отказывалась признаться не только вслух, но и самой себе.

Вздохнув, Кириан бросил взгляд на окно, за которым тихонько забрезжили первые пугливые лучи солнца. Он так и не сомкнул глаз, хотя усталость никуда не ушла и уходить не собиралась.

Выключив плеер — в комнате сразу стало пугающе тихо, — Кириан спустился со второго яруса, сделал несколько шагов в сторону двери, но остановился, вернувшись на цыпочках. Коди спал на боку, подложив локоть под голову и подтянув колени к груди, точно маленький ребёнок. Рукава футболки не прятали руки, и Кириан с болью в груди посмотрел на забинтованную кисть.

После того разговора на крыше он принёс аптечку в комнату, снял старую повязку, промыл кровоточащую кожу с тёмными пятнами, осторожно нанёс обезболивающую мазь и наложил чистый бинт. Поначалу Коди морщился и отворачивался, стараясь не смотреть на изуродованную руку. Как бы Кириан ни старался, не мог поймать его взгляд, а Коди пользовался молчанием и прятался где-то глубоко внутри себя, как он обычно любил делать в проблемных ситуациях. Когда Кириан уже закреплял бинт и, улыбнувшись, объявил, что всё готово, Коди повернул голову и тоскливо посмотрел на него, кивнув в благодарность. Такой боли в его взгляде он никогда не видел, из-за чего захотелось вскочить и убежать. Потребовалась вся сила воли, чтобы выдержать взгляд Коди и не отвести глаза первым.

Шумно сглотнув от воспоминания, Кириан осторожно опустился на край кровати, тронул пальцами бинт и отстранённо подумал, что нужно бы сменить его сегодня утром, но чуть позже, когда Коди проснётся.

Ещё немного посидев рядом, Кириан пришёл к выводу, что загнал себя в угол привязанностью к Коди. Если бы… если бы его не было, то сейчас их семья жила бы иначе. Он смотрел бы на мир по-другому, может быть, имел бы лучшего друга или двух, мама не томилась бы в вечном ожидании, а отец каждый вечер возвращался с работы домой.

Если бы только Коди никогда не появлялся здесь.

Вздрогнув, Кириан испугался таких мыслей. Хотел бы он поменять прошлое, если бы это стало возможным? Однозначного ответа не было, и это пугало ещё сильнее.

Коди, перевернувший всю жизнь их семьи, а может, и не только их.

Нахмурившись, Кириан достал с кровати оставленную фотографию и, взглянув в улыбающееся лицо в полумраке, перевернул её. «Когда он ещё улыбался». Что же случилось? Что произошло, почему он умер в таком юном возрасте и почему мог желать вернуться, раз позволил своей душе оказаться в лапах Торговца?

Фотография была в комнате Витара. Витар, жена которого покончила с собой. Витар, который медленно сходил с ума.

Кириану не понравились его догадки. Почувствовав острую необходимость выпить воды, он поспешно вышел из комнаты в коридор, щёлкнул светом и уставился на фотографию снова. Сколько он знал Коди, тот никогда так не улыбался. И вряд ли заулыбается, если дело дойдёт до воспоминаний о прошлой жизни.

Из родительской спальни донёсся приглушённый голос мамы. Кириан поднял голову, вслушиваясь в него. Потом голос затих, послышались медленные шаги, и дверь отворилась. Мама вышла в длинном шёлковом халате, держа телефон в дрожащей руке. Весь её вид показывал, что она не собиралась вставать так рано, но кто-то разбудил звонком.

Она остановилась на пороге, удивлённо глядя на Кириана. Тот опустил фотографию, не желая сейчас рассказывать, что он побывал в Старом городе. Мама же, казалось, ничего не заметила и лишь продолжала смотреть на него полными слёз глазами.

— Что случилось? — Кириан первым шагнул к ней как раз в тот момент, когда она спрятала лицо в ладонях и громко разрыдалась. — Мам?!

Он крепко обнял её, поддерживая и не позволяя осесть на пол. Маме потребовалось время, чтобы успокоиться, и Кириан помог ей вернуться в комнату, опасаясь, что проснётся Коди.

Пока мама вытирала влажные щёки, сидя на кровати, он метнулся в кухню, доставая таблетку успокоительного, и быстро вернулся обратно.

— Что случилось? Кто звонил? — мягко повторил Кириан, ожидая ответа.

Мама тихонько покачивалась взад-вперёд, нервно крутила в руках стакан с остатками воды и кусала губы.

— Мам, — не выдержал Кириан, — ты меня пугаешь.

Она отреагировала, быстро замотав головой и наконец посмотрев осознанным взглядом.

— Нет-нет, всё хорошо, — заверила она, вдруг улыбнувшись. — Всё хорошо, хорошо! Это просто замечательно!