Торговки!

Торговки!

Мужики!

В.М. Шукшин

Часть 1. Оголенный и отмороженный постСССР-овский реализм

Вика дурой себя не считала. После торговли на рынке, а потом, с облегченными сумками, по многим организациям, она аккуратно складывала тысячные, пятитысячные, десятитысячные купюры в плотный черный пакет, перетягивала вызревающие миллионы черной резинкой от рваной велосипедной шины. Просматривала, проглаживала, чистила, подшивала измятые в сумках кофточки, платьица и колготки, теплые, дефицитные. Тогда, в начале последнего десятилетия века, дефицитом сделали ВСЕ. Как будто бы веки-вечные трудящиеся СССР ничегошеньки не выпускали.

На этом Вика и выжила. Когда сократили с работы, кадровичка взгляд отвела: «Вы можете в суд подать, ребенку нет еще года». Ага! Судиться-рядиться, и месяц, другой, и третий, а мужу не платят шесть месяцев! А потом, по этапу, на биржу по якобытрудоустройству. Где предложат три гаденькие занятия – цветочки сажать вдоль бордюров, улицы подметать, остановки и лавочки красить, по двести рублей за месяц. На проезд, извините, не хватит до бордюрчика очередного. Но девушка с маникюром по сотню рублей за пальчик аккуратно запишет в карточку: от предложенного отказалась, стало быть, в трудоустройстве Вика Н. совсем не нуждается. Стало быть, с чистой совестью карту Викину аннулирует, а наверх рапортует торжественно: безработных становится меньше!!!

О чем солидные дикторы на всех каналах вещания убедительно донесут до нищалых народных масс, наобещав конец разбойничьей перестройке уже в обозримом будущем. Массы спорить не станут, проверено. Но мненье свое поимеют. А кому оно надо, их мнение?

Как Вика дошла до сумок, китайских, в синюю клеточку, подробности мы упустим. Но были они, подробности, до ночных дрожащих истерик, до продумывания подлянок, как у брата полдома отнять и в наличные перевести. Ведь обязан отдать, по закону!

Через пару лет утряслось. Благоверный ушел к подруге, там жить проще, без спиногрызов. И Виктории стало проще: кобель с воза – кобыле легче. Деловой человек тут встретился, дал рублики под проценты, объяснил, где купить, как продать. Нет, не спонсор постельно-букетный, хороший старый товарищ, выживать ее научил. С Андрюшенькой и Аришей, слава Богу!, засела мама. Готовила супчики-каши, освоила пылесос и «опасное изобретение» – стиральную автоматику. По ее убежденью, способную в любой момент полыхнуть. Или просто скромно взорваться.

По утрам не слабая бабушка помогала тоненькой дочери подвозить на рынок тележки, к которым тремя резинками с металлическими крючками крепились две-три горы заграничного ширпотреба. И всякий раз возмущалась: «Зачем эти тонны двигаешь? Зачем себе спину ломаешь? Выбирай только те вещицы, что сегодня люди возьмут!»

Один-два раз в неделю Вика ездила за покупками. За годы «торговой деятельности» сотни раз в Москве побывала, а не видела красоты, кроме встречных огней окраин из окна тормозящего поезда. Вокзал-метро-Лужники – вот и вся «деловая программа».

Отоваривание – дело тонкое. Тут вещицу надо приметить крепкую и симпатичную, которая не заваляется, которую быстро возьмут с пятидесятипроцентной наценкой. Тут качество надо видеть, чтоб брака не нахватать. Если пытаются втюхать пакеты не распечатанные – знай, на шмотках мокрая плесень или пятна не выводимые. Если платье иль курточку мнут, не выпускают из рук – скрывают изъян серьезный, вплоть до большущей дырки.

Торговки, кто поумнее, закупаться приноровились у проверенных оптовиков. Такие не подведут. В нужный день подготовят коробки с оговоренным товаром, можно не проверять. Но в случае брака (не могут Турция и Китай без подъ…ки Россию оставить. Иной раз, с дамскою туфелькой положат рваную тапочку), заменят без разговоров, когда через неделю вернешься.

В тот промозглый декабрьский вечер Вика решила съездить в столицу в последний раз в завершающемся году – к празднику люди любят новинки приобретать. Билет купила на поезд. Автобусов остерегалась. Не было в те времена в Нижнем хороших автобусов от бывших германских товарищей. Начинающие бизнесмены из бедового социализма собирали машины со свалок, получали при вывозе марки за очищение Дойчланд. А потом, чуток поотмыв, забивали салоны соотечественницами, отправляли чужих мам и жен через Средне-Русскую равнину, без гарантии возвращения. Были случаи многих поломок, возгораний, переворотов. Иной раз – сгорал весь товар. Иногда погибали люди.

Особенно впечатлило пугливую нашу Вику бандитское нападение. О нем говорили на рынке ограбленные бабенки, не повышая тонадьности. Ни испуга, ни возмущения. Ни обычного риторического: «Куда милиция смотрит?»

Трое бандитов в масках с автоматами наперевес остановили автобус. Вошли в салон и потребовали у женщин их кошельки. И каждая пассажирка мгновенно сообразила, что несколько миллионов – совсем, совсем не цена за право дальнейшей жизни. Сдавали организованно проходящему меж рядов. Еще два амбала сурово контролировали водителя и акцию «доброй воли».

Лишь старушка одна, баба Дора, успела деньгу упрятать, куда мужчины заглядывают совсем по другим причинам. (Между нами, к бабушке Доре давно-о никто не заглядывал). С артистичностью хваткой натуры, начала причитать, страдалица: как домой теперь доберется? Причитала и плакала громко, довела бандитов до ручки. Те бросили ей на колени несколько мятых сотенных и влепили в лицо с размаху прикладом от автомата.

Автобус вернулся в Нижний, над бабой Дорой смеялись. И, конечно, ее уважали за проявленную находчивость.