Тот, что держит за руку

11 глава

                                                                       Глава 11.

Кухня в нашем доме оборудована по самым последним веяниям техники, поэтому стоит ли удивляться, что здесь есть даже такие ноу–хау, о которых я прежде и слыхом не слыхивал: например, маринатор – ага, уверен, не я один никогда не слышал о такой умной штуковине! – который помогает маме в два счета замариновать любой продукт или вот еще... пай–мэй–кер... выговорить все это иначе, как по слогам удастся не каждому парню, я в этом точно уверен. А уж мама вдоволь потешилась над моим невежеством, пока я битых пятнадцать минут прикидывал, как же все это можно использовать... И это лишь малая толика заумных прибамбасов, о которых я считаю нужным упомянуть.

Ну да ладно, оставим мой мужской «ограниченный» разум в покое и перейдем непосредственно к делам хозяйственным, то бишь нарезательно-приготовительным, за которыми нас в то утро и застала Вероника:

– Чем это вы тут занимаетесь? – она заглядывает на кухню и заинтересованно распахивает глаза. – Строите правительственные заговоры?

Я стою у стола с огромным ножом в руках и лью горючие слезы, нарезая лук для будущей запеканки.

– Ника, проходи! – радушно откликается моя мать, вытирая руки о фартук. – Мы тут нынче кухарим, как ты видишь...

– Это мама кухарит, а я, как ты могла заметить, полон самого горького отчаяния! – отзываюсь шуткой, смаргивая слезы и целуя подругу в щеку.

Она все еще недоуменно глядит на на нас с матерью, не зная толком, как на происходящее реагировать.

– Ты готовишь? – шепчет Веронику мне на ухо. – Я тебя просто не узнаю. Что на тебя вдруг нашло?

Я и сам, если честно, в полнейшем недоумении, и сама мысль о внутренних переменах, приятная и опьяняющая одновременно, вызывает радостное возбуждение, так что я смачно целую Веронику еще раз. Та даже краснеет то ли от удовольствия, то ли от близкого соседства с будущей свекровью, наблюдающей все эти нежности, не понятно.

– Просто решил научиться что-нибудь готовить, – пожимаю плечами. – Присоединяйся! У меня есть для тебя острый нож и.., – быстро осматриваюсь, – пара перцев, которые так и мечтают быть порезанными тобой...

Вероника осторожно принимает нож из моих рук, опасливо косясь на его остро отточенное лезвие.

– Марк, – шепчет она снова, – не уверена, что знаю, как это делается...

– Самое время научиться!

Произношу это бесхитростно, без какой-либо задней мысли, но лицо Вероники неожиданно расплывается в радостной полуулыбке: есть ли лучшее время научиться готовить, думается, наверное, ей, чем скорая свадьба... И под чутким руководством моей матери она принимается кромсать несчастный перец самым немыслимым образом; нам так весело всем вместе, что я ловлю себя на мысли о том, что впервые по-настоящему счастлив... впервые за долгое-долгое время. Кажется, в последний раз я так веселился лет в шестнадцать, когда родители повезли нас с Вероникой в парк развлечений в Гайзельвинде, и мы целый день носились от одного аттракциона к другому, истерически хохоча и почти пьянея от адреналина.

И почему я раньше не помогал матери на кухне? Она кажется такой довольной и расслабленной сейчас, кокой я не видел ее довольно давно... И вообще, хорошо-то как!

Вибрация телефона в кармане отвлекает меня от приятных мыслей, и я вижу высвечивающееся на экране имя Мелиссы.

– Отвечу на звонок, извините, – кидаю я быстро и выхожу из кухни. – Мелисса, привет! Что-то случилось?

– Да нет, все хорошо, – отзывается она своим обычным, слегка отрывистым голосом. – Я тебя не потревожила?

– Нет, вовсе нет, – улыбаюсь, словно она может увидеть меня сейчас… – Учился у матери готовить курицу по-тоскански...

– О, – тянет девочка в трубку. – Наверное, это очень вкусно...

– Еще как, – хмыкаю я, – хочешь потом и тебя научу? Ёнасу точно понравится. Как он, кстати?

– С ним все в порядке.

– Так почему ты звонишь? – дружески поддеваю я девочку. – Уже успела соскучиться?

Слышу, как она презрительно фыркает в ответ, но трубку не кладет...

– В чем дело? – начинаю волноваться я. – Какие-то проблемы? Что-то с мамой?

– Нет, – тянет она с нерешительностью. – С ней все в порядке... то есть все так же, – поправляется она быстро. – Просто... ты не мог бы заехать сегодня?

Заинтригованный, я какое-то время просто молчу... Потом наконец отвечаю:

– Да, конечно. Но ты не хочешь хотя бы намекнуть мне, в чем дело...

– Давай не по телефону, о'кей? – кидает Мелисса с поспешностью и кладет трубку.

– О'кей, – отвечаю я своему телефону и засовываю его в карман. Что бы это могло значить?

– Кто это был? – интересуется Вероника, неожиданно оказываясь рядом со мной. При этом она запускает руки под мою футболку и нежно проводит пальцами по животу.

– Друг, – отвечаю ей в губы, удивляясь легкости, с которой эта ложь срывается с моего языка. – Карстен...

– Карстен? – удивляется Вероника. – И чего же он хотел, это наш друг Карстен? Я думала, вы с ним больше не общаетесь...

– Наверное, он решил помириться, – опять же вру я. – Зовет посидеть сегодня в пиццерии «У Антонио»...

– Ясно. И ты пойдешь?

– Если ты меня отпустишь, – игриво приподнимаю брови, и от собственной лжи у меня даже скулы сводит. Зачем я ей лгу? Лгу и все равно бесстыдно отдаюсь приятным ощущениям, порождаемым пальцами Вероники, продолжающей рисовать узоры на моей коже. А потом она целует меня... Прямо в губы. А я только и думаю о том, что если расскажу ей о Мелиссе – придется рассказать и обо всем остальном, а как сделать это, если ты и сам толком не знаешь, что это ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ вообще означает?