Требуется отец. Срочно!

3 глава

                                                                    Кристина.

Пока идет гудок, и мы ждем маминого ответа, я размышляю об этом странном мужчине, сидящем в моем грузовике... Он, в этой своей белой рубашке и ослабленном галстуке, кажется чуждым моему миру, подобно редкостной птице, вспорхнувшей в распахнутое окно. При этом мне нравится, как он смотрит на меня: так, словно я ему нравлюсь, словно мои забранные в хвост длинные волосы и джинсовый комбинезон вызывают в нем археологический интерес – желание докопаться до сути. Какой именно, не стоит и думать...

– Кристина? – мамин голос откликается на всю кабину, и я отвечаю:

– Да, это я. – Потом задаю уже привычный вопрос: – Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?

– Со мной все просто отлично, – отвечает она, и голос выдает ее улыбку. – Достала упаковку клубничного мороженого и собираюсь смотреть сериал.

– Врач запретил тебе сладкое, забыла? – пеняю я матери. – У тебя повышенный сахар. Съешь лучше яблоко.

– И не подумаю! От яблок меня пучит, а детям мороженое еще никогда не вредило.

– Детям, может, и не вредило, а тебе точно повредит. Подумай о своем возрасте!

Краем глаза замечаю улыбку на лице своего спутника и спешу перевести разговор в иное русло. Я даже не обращаю внимание на мамины укоры, касающиеся ее больной темы: темы уже не юного возраста, с которым она никак не готова смириться.

– Кстати, ты еще не передумала насчет отцовства своего ребенка: все еще считаешь Лиама Хартингера лучшим претендентом на данную роль?

Мама фыркает.

– Он не претендент – он и есть отец моей девочки!

Тут уж мужчина не выдерживает и произносит:

– С этим, позвольте, поспорить, фрау Рихтер. Трудно зачать ребенка, не будучи прежде знакомым с его матерью!

На секунду повисает пауза, взрывающаяся мучительным стоном.

– Ох уж мне этот живот – поясница просто на куски разламывается, – тоном заправской мученицу, так разнящимся с ее первыми словами, произносит маменька. И с должным укором в мой адрес: – Ты не сказала, что мой дорогой Лиам находится рядом с тобой. – И уже мужчине: – Рада слышать твой голос, мой мальчик... Вам, мужчинам, не понять, насколько тяжело выносить новую жизнь. Ты должен быть благодарен за мой подвиг во имя нашего малыша!

– Фрау Рихтер, это не мой ребенок, и мы оба это знаем.

– А я говорю, что твой!

– Нет, не мой.

– Твой.

– Не мой.

Они пререкаются, словно малые дети, что, несмотря на абсурдность ситуации, выглядит довольно забавным. В конце концов, мужчина произносит:

– Чтобы поставить все точки над «i», предлагаю сделать тест на отцовство. Надеюсь, вы легко согласитесь...

– Ну, – мамин голос ничем не выдает своего замешательства, – над этим стоит поразмыслить... Такой подход не кажется правильным...

И ее собеседник вставляет:

– Я заплачу.

– Сколько? – осведомляется маменька без единой заминки.

Мне хочется провалиться сквозь землю, чтобы только не слышать этого торга.

– Скажем, тысячу евро, – предлагает мужчина. – Этого достаточно?

– Этой суммы и на памперсы-то едва хватит, – фыркает мама. – Давай посчитаем: два года – это двадцать четыре месяца или семьсот тридцать дней, в каждый из которых мне придется менять памперс не меньше трех-четырех раз, и это в лучшем случае... А если у ребенка случится понос или иная какая хворь, то количество памперсов возрастет в разы. Итак, суммируя все это, мы понимаем, что...

– Две тысячи, – предлагает Лиам Хартингер.

Я не вижу маминого лица, но почти уверена, что оно сморщилось, как при поедании дольки лимона.

– Полагаю, ты не совсем представляешь, что значит растить маленького ребенка, – говорит она своему вынужденному собеседнику, и тот не выдерживает:

– А вы, полагаю, решились нажиться на мой счет!

Кабину оглашают телефонные гудки – мама положила трубку, и идеальный герр Хартингер лупит кулаком по приборной панели.

– Эй-эй, вы там потише! – одергиваю мужчину. – Моя девочка не переносит грубостей. В этом мы, знаете ли, с ней схожи...

А он цедит сквозь стиснутые зубы.

– Ваша мать – сущее наказание.

Я не могу ему не посочувствовать – теперь мы оба познали дзен маменькиного характера.

– Уж мне ли об этом не знать, – вздыхаю на полном серьезе, и ловлю на себе пристальный взгляд. – В чем дело? – любопытствую, неожиданно смутившись. – Я, между прочим, совершенно серьезна: мама – то еще наказание. Думаете, мне было просто узнать о ее беременности. «Дорогая, у тебя будет сестричка! – передергиваю я мамин голос. – Пришло время завести второго ребенка – потом, боюсь, может быть поздно». И вот у нас есть почти ребенок, но нет никакого намека на возможного папашу. И тут появляетесь вы... Верю ли я, что вы его биологический отец? Нет, не верю. Довольны? Но мое «не верю», к сожалению, ничего не решает, так что вот, придется вам самим как-то с этим разбираться. У меня просто голова идет кругом...

Выдав все это на едином дыхании, я рывком хватаю новую порцию воздуха... И вдруг ощущаю тепло мужской ладони, накрывшей мою сжимающую рычаг переключения скоростей руку. Боже, как же это приятно! И ладонь-то совершенно мягкая, явно с тяжелым трудом не знакомая. Я таких еще не встречала... Даже не нахожу в себе силы возмутиться подобной вольности, а мужчина между тем говорит: