Требуется злодейка со знанием языка

Глава 1. Шинджирим принимает вызов

Шаманка Лютта Караман призывала незримые силы.

Скрючившись, стояла она посреди пустоши рядом со своим чахлым костерком и бормотала заклинания.

Зимняя вьюга не ведала пощады, но шаманка знала своё дело и потрескавшимися губами продолжала шептать. И вдруг из-за туч показалось солнце, ненастье улеглось, а холод отступил.

Духи откликнулись на зов, и земная твердь пошатнулась. Взбурлила вода в морях, всполошились русалки да чудища глубинные, и в одном из заливов страны Восточного Ветра всплыл со дна старый корабль.

История Шинджирим началась в тот самый день – под солнцем, которое в разгар зимы вдруг стало ласковым. Под бескрайним небом, откуда, опять же, нежданно-негаданно, убрались все тучи. На воде, которая выталкивает на поверхность разве что мертвецов.

Но, если уж начистоту, то до сей поры Шинджирим как раз-таки считалась мертвецом. Она была слепа, глуха и бездыханна, опутана сетями и канатами в трюме, рядом с пробоиной. Однако сегодня её подняли из уютной могилы и вернули в мир, от которого, если судить по прошлому опыту, не стоило ожидать ничего хорошего.

Выбравшись из трюма, она ощупала себя, не веря в происходящее. Кожа и кости были на месте. Внутренние органы, надо полагать, тоже. Глаза видели отлично, нос дышал, лёгкие работали на полную мощность, и сердце билось, как сумасшедшее. Даже одежда, хоть и полусгнившая, присутствовала.

– Это что такое? – спросила себя Шинджирим и поднялась на ноги, чтобы пройтись по скользкой палубе полуразрушенного корабля. – Меня кто-то воскресил? Но зачем? И где моя мама?

После пробуждения ей было жарко, и она ничуть не возражала против того, чтобы охладиться.

Разогнавшись, воскрешённая спрыгнула с кормы и с головой ушла под воду. Она полагала, что сможет задержать дыхание на минуту-другую, но это оказалось необязательно: ей прекрасно дышалось на глубине, словно за время смертного сна она успела обзавестись жабрами.

«Мама, где же ты?»

Труп матери (точнее говоря, обглоданный рыбами скелет) обнаружился неподалёку от того места, где был потоплен корабль. Она не ожила, она осталась покоиться в иле и песке. Но почему? Почему?

Тем временем, прослышав о феноменальном всплытии корабля, к заливу отовсюду сбегались местные жители. Они щёлкали первыми в мире фотоаппаратами, чтобы запечатлеть невидаль на плёнку. Они бросались к первым в мире телефонным будкам, чтобы опустить монету и сделать пару звонков родным. Они седлали первые в мире велосипеды, чтобы добраться в порт раньше остальных и своими глазами увидеть чудо.

Шинджирим помнила этот мир как грубый, жестокий и нетерпимый к малейшей человеческой слабости, поэтому предпочла не просить о помощи и действовать скрытно, в одиночку. Вынырнув, она осторожно доплыла до берега, скользнула на сушу незамеченной и поспешила найти укрытие.

Мороз хоть и отступил, но совсем ненадолго. Призванное шаманкой тепло стремительно улетучивалось, а жар Шинджирим постепенно сменился обычной температурой тела. Её лохмотья всё не сохли, и она начала замерзать. Она схоронилась в какой-то хилой пристройке, которую насквозь продувало ветрами, согнулась в три погибели и, стуча зубами от холода, прислонилась к стене.

Так бы и умерла, едва переродившись, если бы не заметила её одна женщина.

Кутаясь в пальто, она вошла в пристройку и присела на корточки возле Шинджирим.

– Идём со мной, здесь ты околеешь.

Приведя её в просторный, отопленный дом, женщина отправила её в ванную и велела как следует попариться в горячей воде. Ни о чём не спросила, ни единого косого взгляда на пришлую не кинула. Золото, а не человек.

– Я Альвия, – сказала она, внеся в ванную чистую сухую одежду из своего шкафа. – Живу здесь одна, надзирателей у меня не было и не будет. Поэтому ничего не бойся и чувствуй себя как дома.

После этой странной речи Альвия удалилась, оставив Шинджирим переваривать услышанное. В прошлом мире у каждой женщины были надзиратели, один или несколько, и казалось невозможным перекроить реальность. Редко кому удавалось избавиться от уз. А если некоторым и улыбалась удача, то лишь по чистой случайности, либо в результате тщательно спланированной серии убийств с безупречно заметёнными следами.

Одевшись в чистое, Шинджирим бросилась к окну и посмотрела на улицу. По брусчатке на велосипедах, в паромобилях и пешком передвигались в большинстве своём женщины. Счастливые, свободные, предоставленные сами себе. Не было и намёка на то, что у какой-то из них есть стоящий выше господин.

В прежние времена Шинджирим не осмелилась бы одна разгуливать по улице: полиция нравов строго пресекала подобное. Заметят тебя бродящей без присмотра – увезут в участок, посадят за решётку, и будешь ты ждать, пока тебя оттуда не вызволит отец, брат или муж. А если ни отца, ни брата, ни мужа, что тогда?

– Всего каких-то двадцать лет назад страшные вещи творились, – словно уловив ход её мыслей, проговорила Альвия и тоже подошла к окну. – Мы были как подневольные. Нас заставляли горбатиться на фабриках с утра до ночи за гроши, нас ни во что не ставили, не подпускали к значимым проектам. Теперь всё позади. Я рада, что родилась в новое время. Рада, что нашей страной правит королева, а мужчины наконец там, где им положено быть.

– Поешь, – кивнула она в сторону подноса на журнальном столике, где исходила паром тарелка супа. – Выглядишь истощённой.