Третий лишний. Бегство от одиночества

Глава 4

После полудня новоиспеченная миссис Уилсон успокоилась и перестала рыдать. Что Ален говорил ей, осталось загадкой, но теперь они могли поехать и познакомиться с его матерью и сестрой. Всю дорогу он беспечно рассказывал жене милые глупости о счастливом будущем, большой дружной семье и трепетно держал за руку.

Ханна старалась не прислушиваться. От приторного лицемерия, пусть и предназначенного другой, испытывала омерзение. Чтобы не расстраиваться и через силу не растягивать вежливую обманчивую улыбку, села рядом с мистером Вудом, правившим лошадью. Зато Саймон с любопытством прислушивался к чужой беседе, и от услышанного на его губах выступила усмешка, плавно переходившая в злорадную улыбку.

За прошедшие три дня жизнь круто изменилась. Ханна успела смирилась с произошедшими переменами, но внутренне оказалась не готова к ним, и чувствовала себя растерянной. На ее глазах происходило отмщение Марвелам, о чем она мечтала бессонными ночами, однако радость и торжество возмездия не ощущались, если только легкое ехидство. Возможно, потому что чувствовала и себя попавшей в западню.

Дорога лежала по осеннему пролеску, и, чтобы отвлечься от раздумий, Ханна сосредоточилась на природной красоте, в которой не было лжи и обмана.

– Хотите? – отвлек ее Саймон от созерцания багряных рябин, непринужденно протягивая плоскую флягу. Пока ожидал ответа, успел сделать глоток.

Ханна возмутилась и уже готова была холодно высказать, что мистер Вуд ведет себя недостойно, делая подобное предложение, но подумав, что вряд ли встреча Лидии с новыми родственниками будет радостнее, чем венчание, согласилась. Сделав глоток, вернула флягу владельцу, который внимательно ее разглядывал.

– Что-то не так? – хотела спросить заносчиво и надменно, но из-за волнения получилось несколько фривольно.

– Вы поражаете меня, мисс Норт. Любая другая леди на вашем месте оскорбилась, – заметил мужчина.

– Значит, я не леди, – равнодушно ответила она, сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться.

– Напротив, вы особенная леди, с которой приятно беседовать. А беседовать, распивая что-то крепче чая, еще приятнее, – его голос стал ниже, с чувственными нотами.

– Будет вам, Саймон, расточать похвалу и комплименты, – Ханна равнодушно отвернулась от собеседника. Подобный поворот разговора ее настораживал.

– Вы будете спрашивать работу у матушки?

– Нет. Я верю в счастливый случай.

– Найти хорошее место? – поинтересовался собеседник с легкой усмешкой.

– Не только, – то, что она собиралась сказать, не предназначалось другим, поэтому Ханна наклонилась к нему и продолжила шепотом: – Надеюсь, что желание мистера Уилсона исполнится, и нас известят о скором пополнении семейства. Или счастливые Марвелы обрадуются объявлению блудной дочери и на радостях смирятся с браком.

После ее слов, мистер Вуд рассмеялся.

– Почему вы смеетесь? Я сказала что-то смешное?

– Потому что не представляю, что может заставить Марвелов радоваться состоявшемуся браку, – так же тихо пояснил он, щуря смеющиеся глаза. Саймон выглядел, как проныра, знающий нечто, чего не знала она.

– Неужели все так плохо? – тихо прошептала мисс Норт, стараясь не привлекать внимание Уилсонов. В ответ мистер Вуд лишь подмигнул и стегнул лошадь.

– Боже мой! – пораженная собеседница протянула руку, откровенно намекая на желание сделать еще глоток из фляги. Заметив подкалывающий взгляд Саймона, руку не убрала, но пожалела, что надела светлое батистовое платье с яркими цветами и широкополую шляпу.

Наряд был воздушным, изящным, привлекающим внимание. Не зря Айзек изводил модистку придирками, требуя совершенства и чувственности. Зажиточные жительницы Байборо тоже старались подражать французской моде, но редкая провинциальная швея могла сравниться со столичной. На фоне местных жительниц, одевающихся более скромно и предпочитавших менее маркие цвета, она выглядела утонченной и обольстительной. Мистер Вуд отдал должное отличному вкусу мистера Гриндла и всю поездку заинтересованно рассматривал Ханну, пользуясь тем, что она на него не смотрит.

– Почему вы отказываетесь от моей помощи? – спросил неожиданно и откровенно.

– У меня был суровый наставник, – Ханна старалась не смотреть на Саймона. Не то, чтобы смущалась мужского обволакивающего взгляда, но мистер Вуд был излишне самоуверен, и следовало преподать ему урок равнодушия.

– Но я не он.

– Вижу, что вы – не он. Однако насколько я успела заметить, то вы, Саймон, пользуетесь признанием у здешних красавиц. А у меня и без вас подмочена репутация. Даже гадать не нужно, чтобы предположить, какие сплетни поползут по городу.

– Только из-за этого? – удивленно спросил он, намекая, что все ее доводы – глупые мелочи и отговорки.

– А разве этих причин недостаточно?

– О чем вы там мило беседуете? – громко полюбопытствовал заинтересованный Ален. – Только и слышен смех, и видно мелькание серебряной фляги. Какие вы жестокосердные! Даже не предложили.

– Тебе, дружище, рано расслабляться. У тебя еще радостная встреча впереди, – ответил друг с улыбкой, на что Ален промолчал, но чувствовалось, что крепкое словцо готово сорваться с его губ.

Когда дорога, огражденная высокими тополями, свернула влево, открылась поляна, огороженная с двух сторон пролеском, а между ними выделялась красная крыша двухэтажного дома с пристройкой, но уже издалека чувствовалось, что помпезность и богатство особняк давно утратил. Все еще крепкое, пришедшее в упадок строение вызывало двоякое чувство: хотелось любоваться, но при любовании ощущались жалость и грусть. Чем ближе подъезжали, тем явственнее проступало оскудение семейного благосостояния.