Третий лишний. Бегство от одиночества

Глава 11

В пасмурный осенний вечер желающих танцевать и развлечься было больше, чем в прошлый раз. Урожай уже собран, и, освободившиеся от хлопот, фермеры и работники отдыхали, стараясь наверстать упущенное за тяжелые летние месяцы, проведенные в трудах и заботах.

Некоторые пришедшие мужчины были пьяны, поэтому на входе стоял шериф с добровольцами и отсеивал тех, кто выглядел непристойно. Кому не повезло – с криками требовали, чтобы их пропустили, потому что они готовы заплатить за вход.

– Мы… Мы не какие-то там… обезь…яны, которых нельзя впускать в при… причное общ..тво! – ругался шатающийся реднек, которого отказались пропустить. – Вы не.. сме..смеете!

– Мур, убирайся поздорову, пока не арестовал за нарушения спокойствия на десять долларов! – пригрозил шериф, которому надоело отгонять настырного алкоголика.

– Неее сме-ете! – качал головой Мур, заваливаясь в бок.

Ханна со страхом смотрела на озлобленных мужчин, толпившихся у входа и пялившихся на нее, пока они с Саймоном подходили ко входу, и судя по масляным глазам, думали непристойности. Один из них, неухоженный, в несвежей одежде, увидев ее, цокнул языком и паскудно осклабился, показывая лишенный передних зубов рот. Что он пытался выкрикнуть, Ханна не успела разобрать: Саймон свободной рукой врезал ему по челюсти и, не дожидаясь, пока пьяница осядет в грязь, увлек ее вовнутрь церкви.

Собравшиеся были одеты по-разному, в зависимости от достатка. Скромные платья и помпезные, богато украшенные кружевами и темно-синие клетчатые разноцветным калейдоскопом проносились перед глазами, но кроме одежды уровень благосостояния можно было определить и по лицам: красные шеи реднеков изрядно выделялись на фоне благовоспитанных, чопорных белолицых леди.

Чернокожих и цветных тоже не пускали, несмотря на хорошую одежду и возможность оплатить входной билет, словно они не были прихожанами этой церкви. Белые мужья даже подумать не могли, чтобы черный мужчина во время танца мог взять за руку чью-то жену, дочь или сестру, не говоря уже о том, чтобы положить руку им на талию. Однако бывшие рабы не отчаивались и устраивали собственные танцевальные вечера.

В этот раз к её появлению дамы отнеслись более сдержано.

– Видишь, мы им уже надоели. Еще немного, и о нас забудут. Нужно всего-то предложить Алену привезти еще одну леди, чтобы общество отвлеклось на новую жертву! – пошутил Саймон.

В этот раз он не спешил танцевать, а предпочел обойти вместе с Ханной знакомых, перекинуться с ними новостями или шуткой. Когда обошел почти всех, купил пунша и, присев на самом видном месте, стал рассказывал про жителей Байборо. Если кто-нибудь приглашал мисс Норт на танец, он отвечал, что сегодня все танцы она обещала ему. И лишь к середине вечера, вывел Ханну в танцевальный круг.

Почему он так поступает, Ханна не могла понять, но не спорила. Она уже привыкла, что мистер Вуд знает, как правильно поступить, поэтому доверилась ему.

Первый танец был в паре с Саймоном, второй тоже. После третьего на них стали косо смотреть, но мистер Вуд остался верен себе и продолжал танцевать с Ханной, которая быстро сбила ноги. Позже сделал небольшой перерыв, угостил лимонадом, а потом снова вышел в круг.

– Я больше не могу. Колит бок и ноги горят, – жаловалась мисс Норт.

– Надо! – упрямо отвечал он, и они, стиснув зубы, продолжали танцевать.

Она видела, что мистер Вуд тоже устал и взмок, но его упорство наталкивало на мысль, что для чего-то это нужно. На все ее вопросы он улыбался и молчал, сохраняя тайну.

Танцы подходили к завершению, когда раздались крики, и встревоженные люди с криками: «Пожар! Дом горит!» вбежали в церковь и переполошили танцующих. В суматохе перепуганные люди ринулись на улицу, но поблизости огня нигде не было видно. Церковь цела, вокруг все спокойно, и лишь ветер доносил запах гари.

– Что горит-то? – спрашивали друг друга горожане, не понимая, что происходит.

– Лавка Зильберов! – крикнул кто-то, и Ханна сразу обо всем догадалась.

Она подняла глаза на Саймона, но он стоял, как ни в чем не бывало, игнорируя ее пристальный взгляд.

– Я тут совершенно не причем! – с улыбкой заверил он. – Я весь вечер танцевал с тобой!

Но хитрое, довольное выражение мужского лица свидетельствовало об обратном.

Толпа побежала к горевшей лавке, и Саймон, схватив ее за руку, поспешил туда же.

В темноте позднего вечера нижний этаж дома полыхал красно-желтым огнем. Языки пламени освещали темное нутро лавки и медленно, но верно ползли по деревянным стенам вверх, на второй этаж, где в клубах дыма с криками металась миссис Зильбер.

– Она же сгорит! – закричал кто-то.

– Воды! Скорее везите воды!

– Хорошо, что был дождь. Хоть бы не перекинулось! – причитали рядом зеваки. Кто-то от страха и переизбытка чувств всхлипывал.

– Скорее, скорее, нужно отстоять дом! – подхватил мистер Вуд и бросился помогать. Наконец подвезли повозку с бочками наполненными водой, и добровольцы бросились заливать бушевавшее пламя.

Ханна стояла с ветреной стороны, поодаль и наблюдала, как огонь, поглотив товары, полки, стены первого этажа, перекинулся на верхний. Созерцая полыхающую лавку, она ощущала радость, пугавшую ее. Конечно, пожар – высокая плата за слюнявый поцелуй, но если бы она не сбежала – плата была бы непомерной для нее.

«Неужто я стала бессердечной? Возможно», – отстраненно подумала, продолжая наслаждаться местью Саймона.

Наблюдая за языками огня, Ханна понимала, что ее обида сгорела и улетела прочь, как гарь, витающая в воздухе. И она уже никогда не будет прежней, потому что и для нее пришло время взрослеть.