Эду переводят в Клетку через день после выступления Хризы. Уносят спящую, в смирительной рубашке, будто боятся. Мы все: я, сестра, Кит, Ольга и Ник – стоим в коридоре, провожая её взглядами. Птичник звенит ключами, открывая санитарам двери на лестницу. Ладонь Ольги замирает над моим плечом.
– Когда её вернут?! – кричит Ник вслед. Птичник не оборачивается. – Хотя бы примерно?! Через неделю, две, месяц, год?!
Дверь ударяется о косяк.
– Козлы! – отрезает Ник.
Кит фыркает и уходит, размахивая альбомом, за каждым ухом у него по карандашу. Ольга гладит воздух над моим плечом и скрывается в ванной. Я знаю: она включит воду и будет долго смотреть на себя в зеркало исподлобья, не моргая, не шевелясь, кажется, не дыша.
Ник же решительно направляется к посту Птичника. Включает чайник, забирается на кресло. Достаёт сразу три кружки.
– Ведут себя так, будто мы не существуем. Терпеть их не могу, их всех. Тебе с сахаром? – он резко поднимает голову, мы сталкиваемся взглядами. Я вижу, что ворчит он, чтобы заполнить тишину, и ещё потому, что больше ничего мы сделать не можем.
– Два кубика, – отвечаю ему.
Ник устраивается так, что мы вместе влезаем в кресло Птичника, сестра садится на стол. Чай слишком горячий, я старательно дую на кружку. В глазах начинает темнеть, и приходится перевести дыхание.
– А остальные… Ладно Принц и Ольга, они не в себе. Но Кит мог бы и не вести себя по-свински, – Ник отпивает глоток, морщится, кидает ещё кубик рафинада. – Ушёл так, будто его это вообще не касается. Будто ему плевать. Хотя, почему будто.
– Не плевать ему, – опускаю в чай кончик указательного пальца. Всё ещё горячий. – Он тоже не совсем в себе.
– Враньё, днём он нормальный. Просто ему плевать на всех нас. Если бы он остался здесь один, он бы не расстроился, даже обрадовался бы.
– Неправда, – вспоминаю светлую комнату Кита. – Он общается с нами, как может. И ему нравится нас рисовать, – на этом аргументы у меня заканчиваются.
Сестра хрипло смеётся.
– Не спорь со мной, – бросает Ник.
– Это уже наглость.
– Что, уже и спорить нельзя?
– Я лучше знаю.
– С чего бы…
Закончить мы не успеваем. Снова звенят ключи, и открывается дверь. Птичник устало смотрит на нас.
– Это моё кресло, – говорит он.
– Мы сделали тебе чай, – Ник показывает на третью кружку. – С одним сахаром, как ты любишь.
Ян только вздыхает. Поправляет очки, подходит к нам, пряча ключи в карман халата. Сестра двигается, уступая ему место на столе.
– Эда… – начинаю, но Ян обрывает меня.
– Не знаю, когда она вернётся. И Хриза не знает, – добавляет он, сжимая чашку.
Ник корчит недовольную гримасу, и сестра смеётся. Жалко, что он не слышит.
– А кто тогда знает?
Птичник только пожимает плечами. Мы молча пьём чай, слушая шум воды в душе, и я гадаю, врёт ли он.
Как оказалось, почти нет.
Ночью я долго не могу уснуть. Сколько бы я не переворачивала подушку или смотрела на чёрное небо в окне – не получается. Сестра сидит в углу, закрыв глаз и уткнувшись лбом в колени, я постукиваю по гипсу и слушаю тишину. Принц не кричит с тех пор, как я вернулась из Клетки. Хриза, наверное, решила таблетками усыпить его крепче. Меня временами будили его ночные плач и вопли, но нельзя же так.
Шаги раздаются почти за моей дверью. Хочу отвернуться к стене сначала, но боюсь, что они услышат, поэтому просто закрываю глаза. Зря. Они не собираются заглядывать в палату, это даже не ночные санитары. Звенят ключи, и слышно тихое:
– Сильно не открывай, сегодня холодно.
Хриза. А с ней Птичник, кто ещё носит с собой сразу столько ключей?
– Почему ты не пошёл ночевать в общежитие? – снова она.
– Здесь тише. И вдруг я понадоблюсь.
– Тебе не нужно так выматывать себя.
– Что мне ещё делать? – они открыли дверь, я слышу слабый шум ветра. Шорох бумаги, и снова голос Птичника.
– Это может тебя убить.
– А ещё кофеин, работа и просто жизнь. Всё нормально, – она едва слышно смеётся.
Давно они не встречались у двери на улицу и не разговаривали ночью. Или я просто не слышала.
Сестра всё ещё дремлет в углу. Да, призраки тоже спят, удивительно.
– Что с Эдой?
Тишина. Хриза, наверное, пожимает плечами.
– Нужно сделать ещё пару анализов.
– Никаких идей?
– Пока не уверена. Что-то встряхнуло её, причём резко. Будто ей недавно меняли или отменяли препараты, хотя схема уже долго была одна и та же.
Я на пару секунд отключаюсь от разговора.
Что если они догадаются?
Если Хриза поймёт, что Эда перестала пить таблетки – начнёт ли она подозревать нас? Усилит ли контроль? Может, нас всех переведут на капельницы и уколы, и не будет никакой возможности соскочить, что тогда? Пока я думаю об этом, изобретая способы сбежать от уколов, закрывается дверь. Снова шаги, на этот раз затихающие. Я всё ещё лежу, зажмурившись. Издалека доносится отзвук удара, будто кто-то бьётся о стену, и становится тихо. Но я всё равно не могу уснуть.
Только к восходу Солнца мне удаётся подремать немного.
Бессонница становится моим другом. Сначала я не могу уснуть ночью, но немного дремлю днём, на диване, где обычно спала Эда. Потом и дневной сон уходит. Могу часами лежать на кровати, глядя в потолок, или кутаться в плед и обнимать подушку, или слушать, как Ольга читает Пруста, но ничего не помогает. Сестра, которая отлично спит по ночам, только смеётся.
#29761 в Проза
#16780 в Современная проза
#9020 в Мистика/Ужасы
#4132 в Паранормальное
Отредактировано: 12.02.2020