Третья половина (сборник рассказов)

С крупинкой перца

Как ты относишься к контрабанде?

Это Макс. Мне даже не нужно отрывать взгляд от созерцания потолочных узоров, чтобы удостовериться в этом. Во-первых, он один из немногих, кто имеет право входить ко мне без стука… и без приглашения, если уж на то пошло. Во-вторых этот удивительно неприятный тембр голоса сложно с чем-либо спутать. В-третьих у кого еще имеется отвратительная привычка так по-дурацки начинать разговор? Приличные люди сначала хотя бы здороваются. Нет, это Макс.

Его не интересует ответ на свой вопрос. Да это и не вопрос вовсе, это — прелюдия. Когда у Макса в том месте, которое он по неизвестной мне причине именует головой, зарождается очередная гениальная идея, разве он начинает с того, чтобы в общих чертах разъяснить, в чем ее суть? Нет, нет и еще раз нет! Макс врывается ко мне — вот как сейчас примерно — и с порога задает идиотские вопросы. “Знаешь ли ты, что едят на завтрак комбуриане?” Или что-то в этом роде. И начинает ходить вокруг да около, пока не выведет меня из терпения. Это вообще-то непростая задача, однако Макс чаще всего справляется. Но только не сейчас. Я абсолютно спокоен и безмятежен. Меня не интересуют никакие авантюры. Ближайшие пару месяцев я намерен посвятить тщательному анализу потолка над моим диваном. Вот у того завитка, напоминающего сюрреалистический цветок, четырнадцать лепестков, а у соседнего — целых пятнадцать…

Здравствуй, Макс, — говорю я со всем возможным радушием. — Прости меня, дружище, честное слово, мне очень неудобно.

А? — В его голосе недоумение. Это мне нравится. — Простить? За что?

Я не расслышал, как ты поздоровался, — сокрушаюсь я. — Надо будет сходить к этому… как его? Как называется врач, который копается у пациентов в ушах?

Кретин! — Макс начинает раздражаться.

Разве? — я изумлен. — Мне почему-то казалось, что как-то по-другому…

Ты — кретин!

Ах, вот оно что… — я вздыхаю с облегчением. — И ты спешил ко мне, чтобы поделиться этим радостным известием? Спасибо, друг, я тронут.

Ты тронутый, это точно, — шипит Макс сквозь зубы. — Но мы говорили о контрабанде.

Неужели? Склероз, склероз… Напомни мне, будь добр, что именно я говорил о контрабанде?

Хватит кривляться, Кир!

Макс наконец взрывается, и я, довольный, перевожу взгляд в его сторону. Так и есть, рубашка расстегнута, волосы взъерошены, в черных глазах сумасшедший блеск. Все признаки внезапного озарения головокружительной идеей.

Хватит, так хватит. — Я принимаю сидячее положение. — Но ты, между прочим, первым начал. Говори толком, что за мысли наведались в тихую пустоту твоего сознания?

Макс морщится.

Ужасно!

Что ужасно? — Теперь я удивлен непритворно.

Твоя последняя фраза. О тихой пустоте. Она звучит отвратительно, как скрежет вилки по дну консервной банки.

Здесь я не решаюсь спорить. Макс — поэт, пусть и не слишком востребованный, и изящная словесность — его территория. Покривившись еще немного, он продолжает.

Нет, правда, как ты относишься к контрабанде?

Макс, — я вздыхаю. — Слишком общий вопрос. Притащи, пожалуйста, бутылочку джина из бара, и мы всесторонне обсудим с тобой эту любопытную проблему. С точки зрения закона, макроэкономики и морали.

Конкретизирую, — с напором говорит Макс. — Как ты смотришь на то, чтобы самому немножечко побыть контрабандистом?

Я делаю вид, что задумываюсь.

Ты знаешь, дружище, это вообще-то здорово. Насколько я слышал, дело весьма прибыльное. Работка опять же непыльная. В общем, все замечательно, за исключением одного малюсенького нюанса.

Какого?

Не могу сказать наверняка, откуда у меня взялась такая уверенность, но я почему-то считаю, что в тюрьме мне не понравится. Говорят, там плохо кормят.

А что, если не попадаться? — голос Макса полон сарказма. — Такой вариант ты не хочешь рассмотреть?

Я набрал побольше воздуха.

Иди к дьяволу, Макс! А когда придешь, иди куда-нибудь еще подальше. Ты мне друг, Макс, и, поверь, мне нравится работать с тобой. Это я говорю, чтобы ты не обижался. Но позволь мне отдохнуть от твоих идей, ладно? Месяц, хотя бы месяц, я ведь немного прошу.

Ты расстроен, Кир, я понимаю, — затараторил Макс. — Последняя поездка вышла не слишком удачной…

Не слишком удачной!? — Я встал на ноги и посмотрел на компаньона сверху вниз. — Да что ты говоришь? Потерю всего, что у нас было на банковском счете, ты называешь не слишком удачной поездкой? Теперь я понимаю, почему ты так легко говоришь о перспективе загреметь в тюрьму. Вероятно, это ты назовешь мелкими неприятностями, да?

Брось, Кир, — Макс примирительно дотронулся до моего плеча. — Я сознаю, что та идея была сыроватой…

 Не скромничай, тебе это не идет! То была роскошная идея. Обменяться подарками с одним из султанов на Эмме!.. — Я зажмурился и причмокнул губами. — Тебе напомнить, как быстро мы делали оттуда ноги? Десять километров по пескам — это незабываемое удовольствие!

Не надо!

Макса передернуло. Ему тогда больше моего досталось — в беге по пересеченной местности я более компетентен. Как выяснилось.

А как все было просто, а, Макс! Блестящая идея без каких-либо изъянов. Нам просто некуда было деваться от миллионов, которые должны были посыпаться на нашу голову. Мы…

Я тебя туда силой тащил, да!? — внезапно заорал Макс. При этом он встал на цыпочки, чтобы быть поближе к моему уху.

Нет, — спокойно ответил я после нескольких секунд молчания.

И снова лег на диван, закинув руки за голову. Спокойствие и расслабленность — вот мой девиз на ближайшее время. Что бы там не выдумал этот сумасшедший.