Трезвенник

Трезвенник

– Не желаете ли водочки, Пётр Кузьмич? – осторожно спросил Разгуляев.

– Я не пью! – гордо ответил действительный статский советник Хабалкин, и налил себе полный стакан сельтерской воды.

– Может, винца красненького бургундского?

– Не пью я!

Нервно посмотрев на часы, Разгуляев сел напротив Хабалкина и демонстративно налил полный фужер рубинового нектара.

– Ах, какой цвет, какой букет, ей-Богу, урожай этого года особенно хорош, – стал он восхищаться бургундским, разглядывая его на просвет и обнюхивая словно собака. Осторожно отпив глоток, он, причмокивая, закатил глаза и изобразил на лице полное блаженство.

– Я не пью! – повторил в который раз Хабалкин и наложил себе полную с горкой тарелку салата от знаменитого повара Оливье.

– Ах, какое шампанское мне прислали на днях из Парижа, прямо амброзия, а не шампанское! Не хотите отведать?

– Я не пью, и вообще все проблемы нашего общества от пьянства. Вон поручик Кудяплин на днях застрелился, а всё почему?

– Почему же-с, ваше превосходительство? – подобострастно спросил Разгуляев.

– Потому что пил много и в карты играл! – не терпящим возражения тоном сказал Пётр Кузьмич и, размазав по куску французской булки вологодское масло, стал укладывать поверх него паюсную икру.

– Трезвость должна стать в нашем обществе нормой жизни! – продолжил он нести свет высокой морали и нравственности в массы. – Вот ты, Разгуляев, давно ли приходил домой трезвый? Давно ли спрашивал у жены, как здоровье её любимой мамочки?

– Не помню-с! – ответил купец первой гильдии и нервно дёрнул плечом.

– Вот видишь, до чего довела тебя водка! – поучительно произнёс Хабалкин.

– А всё отчего? Оттого, что в водке мы топим все прекраснейшие порывы нашей души. Как говорил старина Кант, «есть только две тайны вселенной, которые действительно волнуют меня – звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас», но разве есть сей закон в душе пьющего человека? Молчишь? А на звёздное небо давно ли смотрел? Не смотрят люди на звёздное небо с пьяных-то глаз!

– Как точно вы выразились, Ваше превосходительство! «Звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас»! Ей-Богу сегодня же брошу пить! Хотя нет, лучше завтра, но завтра обязательно брошу пить, обещаю! Хотя… завтра я приглашён… Что же делать? Вы мне сегодня открыли глаза, а я…

– Да полно, братец, тебе обещания-то дурацкие раздавать. Смотри – вот уже и двенадцать! Ну что, плакали твои деньги?

– Эх, плакали, кто ж мог знать, что вы всю неделю капли в рот не возьмёте?

– Ну вот, будет, значит, тебе наука. Ты вексель выпишешь или ассигнациями изволишь платить?

– Ассигнациями! Вот сто, двести, пятьсот рублей, как в аптеке! Изволите пересчитать?

– А как же! Деньги счёт любят. Ты, кстати, не тяни, наливай бургундское своё и шампанское из Парижу, а после водочкой это дело запьём. Быть трезвым, конечно, правильно и морально, но уж больно скучно. Намаялся я преизрядно за эти-то дни.

– А как же Кант и закон нравственный, ваше превосходительство? – лукаво прищурившись, спросил купец.

– Что Кант? Тоже выпить был, говорят, не дурак, да и знают все, что человек, приняв водки, обычно добреет, а скажи-ка ты, разве может быть нравственность без доброты?