Три дня в Моskau

Глава 15

Поднимаясь к Лизе на лифте, Юля стукнула пакетом о дверцу. «Блин, только бы не разбить “Мартини”, больше за ним бежать некогда, магазины поодаль и к тому же время продажи ограничено. Лизка, конечно, ворчать будет, ну ничего, сама же сказала, “помогу”, вот пусть и помогает мне утешиться».

Лиза в дверях обнялась с подругой: «Снимай пальто и рассказывай… Чай скипел».

- Ээ, у меня свой чай, - протянула Юля, обнажая содержимое пакета. – Выдавив при этом подобие улыбки.

- Ну свой, так свой, - смиренно произнесла Лиза, глядя на опечаленную подругу, на которой лица не было.

Подруги по традиции устроились за круглым столиком на уютной кухне.

- За нас. За все хорошее, - зазвенели бокалы с «Мартини».

И тут Лиза заметила на безымянном пальце подруги золотистое изящное колечко.

- В Москве состоялась помолвка? – Лиза сама не знала, всерьез задает она этот вопрос или шутит – от Юли можно было ожидать чего угодно.

- Правда, милое колечко! – вместо ответа продемонстрировала Юля безымянный палец. – Самое интересное, что с размером угадал! Как раз подошло. Правда, удобнее всего пришлось на безымянный палец. Так и ношу, очень символично.

– Пойдешь за него? – продолжала Лиза, проектируя возможную новость.

- Пока не приглашал, - спокойно ответила Юля.

- Выкладывай, - указала взглядом Лиза на колечко. – Не из-за «мартини» же ты примчала ко мне на другой конец города. – Думаю, это серьезно. Слышала, что кольца в Европе дарят при помолвке. Так пойдешь? Если позовет.

- Я подумаю. Хорошо подумаю, - вздохнула Юля. – Другая страна, другой язык, другое мировосприятие. Все другое. Раньше я думала, когда моложе была, главное, чтобы внешне мужик был классный, то есть симпатичный, умный, с манерами. А сейчас понимаю, это все это хорошо, но родная душа – кто одновременно тебе и надежный защитник, и понимающий друг, вот что главное!

Несколько помолчав, Юля добавила:

- Кстати, он  меня в Австрию Новый год отмечать пригласил… И я пока думаю.

- Юль, походу ты реально повзрослела,  - смотрела на подругу Лиза ошарашенно. – И все же, подруга, думаю, у тебя есть что сказать-рассказать… И как твой принц проявил себя в Москау? – помогла вывести на излияние души подругу Лиза.

- Оо, еще как проявил! Так проявил, что ни в сказке сказать, ни пером описать… - витиевато начала Юля. И тут ее прорвало.

- Знаешь, как только с принцами знакомлюсь ближе, сразу начинают они превращаться в каких-нибудь серых волков! – жалобно протянула девушка, отрываясь от бокала. - Во-первых, он не хотел помогать человеку, когда тот был в обмороке, и даже назвал его русской свиньей!!! Где же тут забота о людях, гуманизм, которым они так козыряют в своей Европе? Во-вторых, он не позволял мне покормить и погладить во дворе ничейного котенка! Более того, он его взъерошил и отшугнул! Где элементарное сочувствие и доброта? В-третьих, я помню, как в Турции однажды после романтического свидания его и след простыл! А когда в Москву собрался – отчего ж не позвонил? Где же тут искренность и надежность? - загибала пальцы Юля, после каждого подогнутого в кулак, жадно делая глоток мартини.

- И жадный. Брр, я сама расплачивалась за себя в ресторане, залетев «со свиданкой» на несколько тысяч! – поежилась Юля. – Брезгливый к больным людям и уличным животным. Короче, жизни не понимает. Да, европейцы еще говорят, что женщины феминистки, а сами… Сами их такими делают!

- Да он просто нудный! – пошла по кругу с претензиями Юля. – Кошке не помог, человек мог умереть, если бы я повелась на его настроение и не остановилась с массажем и искусственным дыханием!

- Ты целовала при нем другого парня?

- Не целовала, а спасала!

- Ну ты даешь! Да у этого Мустафы железная выдержка и воспитание! Может, он и, правда, в тебя влюбился?

- Ой, Лиз, я уже ничего не понимаю… - вздохнула Юля.

- И вообще он не является истинным ценителем нашего искусства! – добавила Юля, вспоминая поход с иностранцем в Третьяковскую галерею.

- О да! Это главный критерий, который он не прошел на роль принца, - рассмеялась Лиза. – А с искусством-то что не так?

- Я так хотела представить ему подлинную красоту России в живописи! – воскликнула Юля. – Но он совсем не понял нашего искусства. «Зависал» исключительно у символичных не совсем понятных мне картин, и еще возле изображений девушек, ну сама понимаешь…

- Да, жесть, Юль, если я все правильно понимаю, на какие такие изображения он пялился.

- Вот и я о том же! Эх не мое, - словно окончательно решив, тяжело вздохнула Юля. – Вот и сказочке конец. Пора завязывать сказки. Пора ставить точки.

- Почему герой не моего романа…- продолжала вслух рассуждать Юля. – Ну о чем, о чем, о чем мы можем с ним разговаривать? Он делится планами на Новый год. Говорит, про лыжи и Альпы. Собрался он, видите ли, в Альпы кататься на лыжах. А мне что ему рассказывать, как встретим Новый год с мандаринами и шампанским, и все десять дней в начале января будем оливье «охменачивать». «Наш – ваш не понимай» - вот как это называется. Понимаешь?

- Понимаю, - сочувственно кивнула Лиза.

- И язык тут еще не при чем, тут разность измерений, в которых мы живем, традиций, восприятия жизни, понимания, взаимовыручки, сострадания или его отсутствия… Он не понимает и даже не пытается понять меня. А меня в какой-то момент стали раздражать эти кондовые переписки! – разошлась Юля.

- Странно, что говоришь, что язык не при чем. Мне вот очень важен сам процесс общения. Мне кажется, только люди на одном языке способны шутить, сопереживать и разделять в полной мере чувства и эмоции другого. Тем более, ты так любишь поговорить, - заметила Лиза особенность своей гиперобщительной подруги.