Три дороги к смерти

Глава 1

Тоска, скука, лень, нищета и убогость духа ещё не повод

иметь общие дела с магами, да колдунами.

Что может быть лучше, чем в один прекрасный летний день отправиться в поход с волшебником, чтобы спасти его несчастного учителя из заточения? Ну... всё что угодно!

Ты можешь быть лучшим в метании копья в пропасть, ты можешь иметь хорошие шансы

при рукопашной схватки с медведем, ты так же вполне можешь победить на турнире, не имея доспехов.

Негласная истина большинства жителей Сальтарана звучала примерно так: “Маги - это неприятности, держись от них подальше!”

Ну, а кто не ошибается? В конце концов, иногда хорошая встряска лучше, чем унылое просиживание своих кожаных штанов в трактире, да переливание из пустого в порожнее! Проклятый маг выбрал подходящий момент для своего появления!

Примерно так и думал Илрос, бодро шагая по лесу, периодически изрыгая проклятья в адрес фигуры в мантии.

Конечно, стоило бы отказаться от подобного мероприятия сразу, но в тот день, видимо, сам чёрт дёрнул Илроса, капитана королевской армии, согласиться на столь сомнительная во всех смыслах предложение.

Между тем, день близился к концу, о чём свидетельствовали уставшие ноги путников и сорванный голос того из них, что был выше и коренастее. Он ругал, на чём свет стоит другую фигуру, молчаливо шедшую рядом. И было за что! Если уж ты возомнил из себя сосуд волшебства и таинства, так будь любезен — не плошай в самый ответственный момент. Маг шёл рядом молча, но вины своей не признавал.

Последние лучи солнца, уходящего за горизонт, прощались с листьями деревьев и макушками дальних холмов. Была середина жаркого лета, и то многообразие живности, что водится в Перелианском лесу, всё ещё кипело жизнью. Даже теперь лес не смолкал, вдобавок к этому слышались не слишком экзотические ругательства, и если им верить, то путник, что был скрыт за мантией, годился лишь на корм рыбам. Воздух был свеж и чист, как бывает после дождя.

Путники, уставшие от долгой изнурительной дороги, остановились неподалёку от реки.

В тёмное время суток было небезопасно ходить по лесу, поэтому они решили продолжить свой путь утром. Найдя немного сухого хвороста и листьев, они намеревались разжечь костёр и немного согреться. Еды оставалось не много, никто не знал, что им придётся петлять от банды разбойников по всему лесу несколько дней к ряду.

- Мясо надо прожарить, - рыкнул Илрос, раскладывая хворост, и тихо добавляя. – Да и кое-кого ещё бы не мешало в костёр бросить.

Недовольная фигура первого путника была внушительных размеров и невольно вызывала уважение. На смуглом лице были сразу заметны два больших шрама. Первый рассекал верхнюю и нижнюю губу, довольно близко к уголку рта справа. Второй шрам пересекал правый глаз, который чудом уцелел в одной из битв. Суровые глаза капитана были словно подобраны в цвет бороды тех времён, когда он был значительно моложе. Его тёмно-коричневые зрачки могли прожечь любого человека насквозь.

Впрочем, шрамами сейчас мало кого можно было удивить, в Сальтаране были неспокойные времена. И хотя с последней затяжной битвы уже прошёл ни один год, она не привела к победе ни одну из королевств. Время шло, случались и мелкие стычки враждующих отрядов, но они были совершенно иного рода. Как правило, на них вообще обходилось без кровопролитий.

Шутка ли! Ровно через неделю после окончания исчерпывающей и затяжной войны, король приказал собрать специальный отряд, который должен был в назначенный срок явиться на оспариваемые территории. Вот тут-то и началась эпоха “Коньструкторства”, или “Палочных войн”

В означенный день и час, вооружённый исключительно крепкими палками, небольшой отряд лучших рыцарей Торлиса стоял среди пустынных земель, где ещё остались на земле отметины былых сражений. А напротив них стоял точно такой же отряд лучших бойцов Сальтарана. Среди них были и командиры. Собственно, в честь них и было названо это мероприятие, которое и прижилось впоследствии: “Коньструкторство”, содержащее в себе “конь” и “инструкции”, то есть инструктор на коне.

Илрос не любил эти палочные войны, проходящие раз в полгода. Во-первых, потому, что не было большим сюрпризом, что искусный воин, вроде него, постоянно ездил на это событие в качестве угрюмого инструктора. А правила столь необычного состязания обязывали пользоваться своим экземпляром дубины только в крайнем случае. И хотя посылая Илроса командовать отрядом, руководство хорошо понимало, что каждый случай у капитана будет крайний, это не утешало. Вражеские командиры, которые обычно сменялись довольно часто по естественным причинам, были всегда слишком заносчивы. Запрет на подстрекание в правилах нисколько не смущал Илроса. Он умел посмотреть так, что бы заветная палка врага была вынута из импровизированных ножен, что и служило сигналом к естественной “самозащите”, пусть даже со стороны этого было уже никак не сказать. Но надо было видеть изумлённые лица молодых капитанов, вытаскивающих свою палку для пущего устрашения, лишающихся с каждой секундой всякого превосходства, потому что скачущий с дубиной наперевес, Илрос всегда вселял ужас и желание отойти куда-нибудь подальше ни то, что у вражеских воинов, но и у дружественных тоже. А кто вообще мог оспорить такую самооборону? Совесть Илроса была чиста — и это было главное.

Были пару случаев, когда капитану попадался достойный соперник. То были не заносчивые юнцы, с горящими глазами. В тех лицах Илрос порой узнавал себя. Он видел хладнокровных и, по-своему, благородных воинов, в их глазах горел совершенно иной свет. И как не больно было вспоминать капитану эти случаи, а всё же два раза он был повержен.