Три моих эго

Три моих эго

Я просыпаюсь от пронзительного дребезжания будильника, нещадно крошащего жалкие остатки мутного сна, в моей голове. Что? Снова в школу? Она возмущённо гудит, откликаясь на такое беспардонное вмешательство. А ведь всего лишь несколько секунд назад я была с Принцем. Нам было так хорошо... Ааааааах!!! Ну почему счастье так быстро кончается! Это несправедливо,  я только-только закрыла глаза, как снова.... Снова. О нет! Ну почему? Почемуууууууу?!!!!
 - Мэрилииин! - раздаётся ласковый голос с кухни. - Вставай, пора завтракать!  Я приготовила тебе оладьи.
 - Я лучше немного посплю! - кричу я и накрываюсь одеялом по самые уши. Тут же мой живот яростно урчит и я понимаю, что он был сообщником будильника. Предатель. А я ведь заботилась о нём.
 - Не дури! Ты уже, наверное, умираешь от голода, - слышу я в ответ. 
 - Как ты угадала?!
 - Дорогая, это было совсем нетрудно, ты ведь вчера отказалась от ужина и гордо удалилась в свою комнату с пакетом чипсов работать над.... очень важной личной перепиской в соцсети, я полагаю. Сомневаюсь, что твой ненасытный аппетит они утолили. Давай, вставай уже, хватит капризничать.
 - Я не ка... ну пожа... Ладно! 
 Я встаю, лениво отбрасывая одеяло. Раздаётся шелест. Пакет из-под чипсов лежит на полу, вокруг они сами, порядком подраздавленные. Да. А я-то и забыла.
Это моя мама. Она очень добрая и заботливая, лучшая на свете. Серьёзно. Она мой лучший друг. Даже, пожалуй, единственный настоящий друг кроме Джареда. Но это совсем другое. Она великолепно готовит. И ещё она очень... проницательная. Она без ума от Мэрилин Монро, то бишь  Нормы Джин какой-то там (ещё бы я не знала с такой-то мамой). Ну, как вы уже догадались, меня назвали  в честь неё. 
 Ещё у нас есть папа. Я с ним не знакома. Он так рано уезжает на работу по утрам и так поздно возвращается вечером, что мы не встречаемся. Разве что, когда я сижу полночи в интернете, я иногда слышу, как он хлопает дверью и начинает раздеваться в коридоре. Потом он ест. И всё. До финала я не дошла. Я ни разу не слышала, как он идёт в спальню. Может быть, он вообще не спит? Интересно, как выглядят его глаза, если под моими каждым утром набухают огромные мешки, которые не в силах спрятать никакой тональник. Таблетки от бессоницы не помогают, я засыпаю за компьютером, а потом под утро просыпаюсь на пару минут, чтобы, переваливаясь, как медведь, добраться до кровати и бухнуться на одеяло, укрывшись простынёй ( я ничего не перепутала, именно так!). И на утро просыпаюсь на измазанной слюнями подушке... Дааааа... Если он только ест у нас по ночам, то на чём держится наша семья? Этого я не понимаю.
Я сижу за столом, он у нас круглый. Как в старые добрые времена. Передо мной блюдо с горкой оладьев и банка абрикосового джема. А ещё часы. Которые говорят мне, что на всё это у меня двадцать минут. Ну ладно. Жили и не при таком. Я быстро поглощаю первую оладью, накладывая джем из банки на вторую и разрезая её на мелкие кусочки. А дальше как на конвеере. На секунду я даже представляю себе огромную всепожирающую печь, в которую на чёрной закопчённой ленте медленно едут огромные  металлические штуковины. Да. Это я. Мэрилин Мерроун. Обжора высшего класса.
 Я не толстая. По крайней мере  лишнего веса на мне нет, но и кости не выглядывают. К счастью. Никто не любит костлявых. При моём росте  -  сто шестьдесят семь с половиной, с тремя четвертями, как любит поправлять моя мама, сантиметров, пятьдесят одно кило это совсем немного. Джаред говорит, что у меня совсем мало мышц. Неправда. Он просто хвастается.  Я могу подтянуться раз семь подряд, да и пальцы у меня сильные. Просто у меня очень лёгкие кости.
Ну вот, время настало... Я поспешно кидаю в сумку учебники (Триша Лю, наша классная отличница, та, что вечно ходит в очках и сидит в энциклопедиях, советовала мне как-то собирать сумку по вечерам. Я признала, что это удачная идея, но осуществить так и не решилась). Быстро провожу по волосам расчёской, кладу на всякий случай резинку в карман, автоматическим движение раскрыв зеркальце, наношу тональник на гигантские мешки, на серые складки возле губ, на тонкие морщинки на лбу, привожу лицо в порядок с его благой помощью. Тушь, помада, всё, как обычно, понемногу, чтобы можно было быстро стереть влажной салфеткой, если мимо пройдёт директорша. Но достаточно, чтобы Джаред не спросил: "И в каком вороньем гнезде ты побывала этой ночью? ". Я терплю критику, но только не от него. А он совершенно нетерпим к таким вещам. Много о себе думает.
Дальше я натягиваю нежно-зелёную рубашку с распахнутым за отсутствием пуговиц воротничком, юбку со складками и гольфы. Ужасное сочетание, я согласна, но все юбки в стирке, а, если колени открыты, то я надеваю гольфы, по крайней мере в школу, чтобы намекнуть, что мне стыдно и я не собираюсь соперничать ни с кем из девочек. Жертва во имя безопасности. Засовываю извечную жилетку с шевроном. Вообще-то, у нас в школе по уставу форма. Но её никто, конечно, не носит. И учителям, мягко говоря, наплевать. Единственный человек, которому не наплевать  -  директриса. Гроза школы. Гроза не в том смысле, что злая, этого есть немного, как и у любого директора. Но она очень любит ходить по школе и проверять успешное выполнение устава. И портить нам жизнь. Поэтому, если ты уж пришёл, будь готов за двадцать секунд натянуть безвкусную жилетку, снять серёжки, подвязать волосы, стереть макияж, засунуть сигарету в штаны, если будет угодно, можете попробовать научиться за это время провести операцию по пересадке роговицы. Это вам не помешает.
 Я обуваю первые попавшиеся туфли, проследив, чтобы каблук не был слишком большим ( на шпильках щеголять по школе я не рискую, потому что таскать с собой ещё и балетки выше моих сил. В такой степени фанатизма надо приносить и палатку и костюм и всё прочее. Хотя некоторые наши мастерицы наловчились и переобуваться). Несусь на выход, подхватив поспешно сумку.
 - Пока, мааам! 
 - До свиданья, солнышко! - она всё ещё колдует на кухне. Над чем, интересно. Наверное, над очередным витаминным коктейлем. Она их обожает. На мой взгляд, это мерзость, но мне стоило бы попробовать сесть на витаминную диету. Я уже говорила, что я не толстая, но совершенству нет пределов, к тому же, никто не гарантирует, что у меня внезапно не повысится жироотложение. Я всё время пытаюсь начать какую-нибудь диету, но я слишком люблю есть и меня хватает очень ненадолго. Вот так.
 Спускаюсь по лестнице. Мы живём на третьем этаже. Когда-то давно,  я этого времени даже не помню, когда мы переезжали, у нас был выбор купить квартиру на первом этаже или здесь. Папа был не против жить у земли, но мама взбунтовалась. "Ты что, - говорила она, - а если какой-нибудь мальчишка бросит камень, пока Мэрилин сидит у окна! Да её же убьёт! А если залезет вор! В окно залезть гораздо проще!" Тогда ещё не были распостранены металло-пластиковые окна, я так понимаю. Поэтому мы живём высоко. Мне нравится.
 Но всему приходит конец. А свободному от школы времени конец приходит всегда ещё быстрее, чем остальному. Закон подлости. Всё, что тебе не нравится тянется гораздо дольше, чем то, от чего ты получаешь удовольствие. Несправедливо.
 На улице сыровато, что неудивительно для наших широт, тем более, весной. Зимой у нас тоже бывает сыровато, но это я отношу к привычным аномалиям погоды нашего города. Дождь в январе? Да пожалуйста! Снег в июне? А почему бы и нет. При мне-то такого не бывало, но как-то моя мама рассказывала про майскую метель, пережитую ей. Я рада, что меня тогда ещё не было. 
 И вот я подхожу к остановке автобуса. К счастью, лужи уже подсыхают. Было бы неприятно, если бы я замочила туфли. В нашей школе по уставу полагается сменная обувь. Но в это время года её можно игнорировать. Главное, чтобы не попасться  -  не наследить. Особенно перед директрисой. Иначе она пойдёт по мокрым отпечаткам, как ищейка, заставит показать подошвы, назвать размер ноги, измерит ногу линейкой, ещё чего доброго снимет слепок с подошвы, чтобы сравнить с уликой. Иначе покроешь себя позором навечно. Все будут показывать пальцем на тебя, даже если на них зимние  ботинки. Они не попались.  Они сидели в гардеробе с салфеткой и обтирали все налипшие собачьи какашки. А, если бы это была ещё и я... " Думаешь, раз из Америки,  можно плевать на устав? " - пожалуй, было бы самое мягкое из того, что мне бы сообщили. Дело в том, что у меня не самое удачное сочетание имени и фамилии. Моя прабабушка со стороны отца эмигрировала и вышла замуж за американца по фамилии Мерроун. Когда Советский Союз распался, мой отец вернулся из Америки сюда. Не знаю, почему он решился на это. Он говорит, что это был зов сердца и так он встретил маму. Я думаю, это был зов тупости. Собрались нейроны на совет и стали думать, и вдруг один крикнул: "А давайте-ка поедем в Россию". И это случайно услышал папа. А потом, когда проснулся, решил, что сердце во сне сказало ему вернуться на Родину. Боже мой! Чего ему там не хватало! С другой стороны, конечно, так бы мама осталась одна и вышла бы замуж за какого-нибудь хрыча и мучалась с ним. А, может, она поехала бы в Америку и встретилась бы с отцом, и мы бы жили там. Папе не приходилось бы мучиться на скучной работе, где его никто не ценит. Это, конечно, только моё мнение.
  А автобус, как всегда, опаздывает. Я стою уже тринадцать минут, хотя на остановке написано, что он ходит через девять минут. Родина-матушка. Со знаком качества. Наконец я вижу заветный номер. Как раз в этот момент кто-то сзади подходит и резко подбрасывает мои волосы. Они падают мне на глаза и путаются. Моя причёска уничтожена. Я возмущённо оборачиваюсь, отфукиваясь от волосинок и в гневе ищу глазами виновника.
 - Привет, малышка! 
 О, нет. Идиот.
 - Скучала по мне?  -  оскал на всю ширину рта. Мои глаза яростно впиваются в его ослиные буркалы, скользнув по кожаной куртке с нашивкой в виде черепа.
 - Ты придурок! - безаппеляционно сообщаю я и отворачиваюсь. Это  Илья Лагунин. Но все, в том числе он сам, используют вместо этого  непримечательного имени прозвище Иля Ростбиф. Смешно? Может быть. По-моему, это прозвище ему было дано после того, как он случайно, надеюсь, что случайно, отпилил отцу палец. Он у нас задира и задавака. Ночные  прогулочки, пьянки, байки, это про него. И всякие пошлости. Он изображает себя очень и очень крутым, хотя, в принципе, он пустышка, которой это позволяют. Он носит все эти металлические погремушки не по любви, а, чтобы повыделываться. Также он считает себя вправе клеиться к любой девчонке. А ещё живёт он около моей остановки, поэтому он первый, кого я вижу из одноклассников по утрам. Незавидно, а? 
 Я сажусь в автобус. 
 - Девушкам надо уступать! - говорит сзади Иля и делает мне подножку. Я спотыкаюсь, лечу в угол на грудь какому-то парню. Прямо как влюблённая. Возвратив равновесие, я лепечу извинения, он резко обрывает их и понимающе кивает головой. Я провожаю гневным взглядом зачинщика, вальяжно рассевшегося в кресле. В последнем свободном кресле.
 - Ваша карточка, - говорит кондуктор.
 - Я ещё не отметила,  - отвечаю я и слышу потоки возмущений, щедро приправленных напоминаниями о штрафе. Но я не настороена извиняться.
 - А вы это ему скажите! - я указываю на Илю. Отмечаю карточку.  Вздохнув, подхожу к передней двери автобуса и, глядя в лобовое стекло на дорогу,  забываюсь в своих мыслях. Просыпаюсь я только тогда, когда вижу пролетающее мимо здание школы. Выхожу и уныло бреду обратно. Иля мгновенно обгоняет меня и широким шагом гордо марширует к дверям. Наша остановка очень глупо устроена. Нет бы поставить её чуть пораньше, ближе ко входу. А так приходится возвращаться. Три минуты теряются каждый день.  Около семидесяти двух минут в месяц, то есть, больше часа. А за пять месяцев уже шесть часов. Боже, в чью задницу уходит наше свободное время!
 Иля демостративно открывает дверь передо мной, но я жду подвоха и не решаюсь войти. В конце концов он заходит, громко хлопнув тяжёлой металлической дверью у меня перед носом. Я тяну ручку, но дверь не открывается. Он держит её с другой стороны. Хочется опуститься, лечь на землю, сжавшись комочком и забыть про всех. Но я настойчиво дёргаю ручку. Подходит парень из одиннадцатого класса. Он думает, что мне не хватает сил, отстраняет меня и дёргает дверь. Сюрприз. Он сжимает зубы и изо всех сил тянет за ручку, его лицо краснеет, на шее выступают жилы и дверь подаётся немного вперёд. За ней виден Ростбиф, в недоумении пытающийся удержать её. В конце концов он отпускает её и металл чуть не впечатывается в лоб парня. Я быстро прошмыгиваю внутрь, осматриваюсь и бегу наверх. Все уже стоят у класса, даже Зарина, восточная красотка.  Она всегда приходит позже всех и частенько опаздывает. Думаю, урок уже начался. Почти сразу подходит учительница,  Марианна Михайловна, с тонкой книгой торчащей из подмышки и ключами в суховатых пальцах. Она строго оглядывает нас всех и тут появляется Ростбиф.
 - Илья! - восклицает она. - Где мы ходим? Урок уже начался! 
 - Я здесь стоял! - возмущается он. - Вот вы меня не заметили, а теперь ещё наговариваете, вот Мэрилин опоздала, она при вас вошла, а её вы не ругаете, вот почему так!
 - Не надо меня обманывать! 
 - Я не обманываю, вот, Ден, докажи,  я здесь стоял. 
 - Илья, помолчи! Какая наглость! Заявлять учителю, что он был здесь, когда сам за порог ещё не шагнул. 
 Иля посмотрел на свои ноги, ступил вперёд и снова заверещал:
 - Неправда! Я стоял здесь! Марьмихаллна, вот вы меня не заметили, а теперь наговариваете, а ведь я здесь стоял, помните, я вам ещё дорогу уступил, вы меня просто перепутали с кем-то, я стоял здесь! Я стою здесь уже полчаса, честно, Марьмихаллна, честно, вот вас жду здесь уже полчаса, раньше всех пришёл, старался...
 - Илья, замолчи! И сними ты уже этот череп.
 - Так вы помните, что я был, Марьмихаллна? Честно, честно, я здесь стоял, я вам правду говорю.
 Учительница под аккомпанемент его завываний открыла дверь и впустила нас в класс. Я прошла к своей парте, за которой я сижу со Стеном  - так у нас называют Костю Лахудрова, длинного патлатого парня, разговаривающего медленно, как хиппи под кайфом, который приходит в школу раз в месяц. Сажусь и гляжу на парту Джареда.  Пусто. На втором стуле одиноко сидит Маргаритка. Она величает себя Марго, уделяет много внимания своему зеркалу и была девушкой всех парней в нашем классе. Она обожает флиртовать и поэтому я жутко ревную каждый раз, когда Принц сидит с ней. Он всегда не против поболтать, даже если это обмен слюнявыми комплиментами, даже если они спускаются до уровня "Мне кажется, или твои штаны здорово изменились?" ( не я придумала эту фразу, а Маргаритка, она обожает её за то, что это первое предложение со скрытым смыслом, которое она сумела придумать ). Но сейчас она одна. Даже ревновать не к кому. Разве что к постели или тарелке с едой. Марианна Михайловна не заходит. Иля тоже. Похоже, у них в процессе общение. Я быстро достаю телефон, захожу в сообщения и пишу Джареду: "Ты где, пусик?". Несколько секунд томительного ожидания... И ничего. Я отправляю ещё несколько сообщений и всё без толку. С сожалением выключаю экран. С передней парты откидывается на стуле Юля Бекова  -  наша звёздная топ-модель.
 - Что на сегодня задавали? 
 Я поворачиваюсь к Трише.
 - Что на сегодня задавали? 
 - Повторить тему прошлого урока, она вызовет к доске, - Триша поправляет очки. Я передаю информацию Юле. Заходит Марианна Михайловна, за ней Ростбиф.
 - Итак, класс, кто готов выйти к доске? - учительница садится за стол, махнув рукой в сторону.
 Мы смотрим на неё с тупым видом "что?!!". Она водит глазами по моим одноклассникам. Нас всего двадцать человек в классе, сейчас шестнадцать, все сонные, как на подбор.
 - Никто не хочет? Ну тогда я вызываю по журналу... Це-це-це... У кого  у нас мало оценок... Мэрилин! 
 "Я?!!!!!!!"
 - А выходи-ка ты! У тебя как раз за контрольную тройка, тебе надо закрыть хорошей оценкой.
 Я встаю, трепеща,  и иду к столу.
 
  Я, конечно, не гений, но и совсем дурой я бы себе не назвала. А, между тем, ни над одним настоящим дураком в нашей школе так не издеваются учителя, как надо мной. Может быть, оно оттого, что меня зовут по-американски, может быть, из-за прозвища "Монро", то есть, завидуют, может быть, мне просто не повезло, может, их подкупили, но они почти все откровенно меня ненавидят. Я далеко не отличница и даже не хорошистка, но на твёрдую три я знаю всё. И многое  -  на твёрдую четыре. Но меня любят подлавливать. Географичка, тощая смерть, обожает задавать мне вопросы по дополнительным темам, записанным в учебнике мелким шрифтом. Учительница английского предпочитает задавать мне тексты вполовину больше, чем остальным, такие, как Трише. Учитель химии и преподавательница  русского и литературы выражают свою неприязнь в виде колкостей, которые откровенно высказывают, не таясь. Биологичка вообще надутая жаба. Неплохие отношения у меня с учителями информатики, математики, физкультуры и физики. Но и они знают о заговоре остальных.
 
 Ко второму уроку я уже отчаялась. Но, когда я зашла в класс, увидела его. Он сидел, высунув язык, и что-то тщательно корябал на тетрадном листке. Я была вне себя от радости.
 Я бросаюсь к нему и обнимаю его за широкие плечи. Он морщится, откладывает ручку, отечески целует меня в макушку и осторожно отстраняет меня. Продолжает свою писанину. 
 - Джаред, где ты был? - удивляюсь я. - Я тебе писала, а ты не ответил.
 - Я даже не просматривал сообщения, у меня были дела, - поясняет он важно.
 - Что ты пишешь? 
 - Дз по физике. Ты не знаешь, что она будет сегодня проверять? Как всегда, не сделала?
 - Пронесёт! - восклицаю я. Не могу понять, как он может думать о домашке в такой момент. 
 - Мне нельзя получать плохие оценки, - с умным видом сообщает он, - это плохо повлияет на мою репутацию, я сейчас общаюсь с важными людьми и должен быть на уровне. У меня не должно быть лишних троек. То полугодие я более-менее вытянул, но сейчас мне нужен результат. Если я получу пять по физике за это, то мне, скорее всего, поставят пять и за год. В прошлом году у меня была четвёрка. Я даже на бронзовую медаль могу попасть... хмммм... мне надо подтянуть химию, она единственая у меня хромает...Слушай, ты же дружишь с Тришей, не можешь попросить её, чтобы она мне помогла с органикой? 
 - Я не дружу с ней! 
 - Но ты попросишь её? Она не откажет, я знаю.
 - Милый, я буду ревновать! Хочешь, я сама объясню тебе? Мы поедем к тебе домой, наберём фильмов и я устрою интерактивные... уроки? - я постаралась, чтобы мой голос звучал соблазняюще.
 - Хмм... звучит заманчиво...но извини, Мариша... я сам спрошу у Триши, не беспокойся, - и он снова пишет. Я пытаюсь прижаться к нему. Звенит звонок.
 - Садись на своё место, - шипит он на меня.
 - Нет, я хочу сидеть с тобой, - капризно заявляю я, достаю из сумки тетрадь, шлёпаю её на стол и кладу рядом ручку. - Я буду сидеть здесь.
 - Маша, не дури, - он пытается скинуть её со стола. Мы боремся,  на нас обращают внимание. В том числе учительница физики, колдующая над своей самобранной сумочкой. 
 - Эй, что вам там, неймётся, что ли, - окликает нас она.
 - Скажита ему, чтобы он отдал мою тетрадь, - запыхавшись, выпаливаю я.
 - Скажите ей, чтобы она пересела, - заявляет Джаред.
 - У вас, я так понимаю, сделано домашнее задание? - интересуется она. Я приподнимаю брови.
 - Раз вы можете не слушать правильное решение, значит у вас всё сделано, - удовлетворённо сообщает она. Тут я понимаю, что Триша стоит с раскрытой тетрадью и все смотрят то на неё, то на нас. Учительница подходит к нашей парте, Джаред мигом выпрямляется, отпускает мою ручку и разворачивает перед ней свою писанину с гордым видом. 
 - Мэрилин? 
 Я нехотя открываю тетрадку и поворачиваю её, пряча глаза. Степанида Андреевна  молча изучает творение Джареда. 
 - Не успел? - ехидно спрашивает она его.
 - Нет, я не понял, как делать дальше, - лепечет он. Она понимающе кивает.
 - Тебе бы брать пример со своей подружки, а не драться с ней, - говорит она и вытаскивает из-под дневника Джареда чью-то тетрадь. - Я думала, ты с неё списал. А это чьё творение? Беатриса, дай-ка сюда свою работу!
 Триша протягивает толстую тетрадь. Учительница внимательно изучает её и возвращает хозяйке.
- Нет, первоисточник кто-то другой, - говорит она. - Шура, твоя тетрадь? 
 Тот кивает.
 - С кого списал? - зевает она.
 - Я не списал, я сам сделал, - взвивается он.
 - Да? - она чиркает в моей тетради и тетради Джареда и удаляется.
 - Ты дура! - шепчет он.
 - Она не сказала, что нам нельзя сидеть вместе, - отвечаю я. Но Джаред меня не слушает. Он смотрит в мою тетрадь так, будто бы увидел призрака.
 - Ты же сказала, что не делала дз, - он явно в ярости.
 - Ну да, - я опускаю взгляд на страницу и вижу красную пятёрку на аккуратно убористо исписанной странице. И тут меня осеняет. Я же делала домашнее задание. Я плохо помню это, кажется, я встала в воскресенье посреди ночи и зачем-то сделала всё, не только физику, но и всё, что нам задали. Конспект по истории... Я достаю из сумки тетрадь и удостоверяюсь в том, что он тоже сделан. Почерк похож на мой, но он немного другой. Более ровный и красивый. И чего это меня вдруг прорвало. Я читаю решение задачи и сама себе удивляюсь. Я бы не хотела хвастаться, но, думаю, и Триша бы не написала так. Идеально сделанное домашнее задание. Боги, да это же великий день! Я украдкой гляжу к Джареду и понимаю, почему он так злился. На листке красуется алое "три". Дааа. Неудачное начало. Я прямо чувствую его бешенство.
 - Я действительно не помнила этого, - робко говорю, как будто извиняясь, я. Извиняясь за что? За то, что я его умнее? За то, что проснулась, чтобы сделать домашку? За то, что я помарала его репутацию, оставив свою кристально чистой? Ладно, неважно.
 - Ой, я действительно не помнила, что спала с ним, дорогой, я вспомнила только теперь, когда оказалось, что ребёнок совсем на тебя непохож, - передразнивает он меня писклявым шёпотом.
 - Джаред! - я гляжу на него, нахмурив брови.
 - Ну ладно, ладно, извини, - он гладит меня по плечу, кладёт руку на талию и прижимает к себе. По спине разбегаются приятные мурашки. Я рада, что на свете есть хоть один человек, который любит меня такую, какая я есть.  Мне достаточно этого счастья. Я хочу быть с ним. Я представляю нас стариками, наблюдающими со скамейки за маленькими правнучатами. Мы держимся за руки и на наших сморщенных лицах застыла улыбка наслаждения. Это идеальная судьба. Идеальная старость. Идеальная любовь. Мне достаточно одного твоего прикосновения, чтобы чувствовать себя собой. Мой Принц. У нас впереди целая жизнь.
 
Звенит звонок.
 - Мэрилин, подойди сюда, - говорит учительница.
 Мы с Джаредом молча переглядываемся, затем он кивает мне и, шутливо отсалютовав, выходит из кабинета. Я приближаюсь к металлическому столу, покрытому книгами и тетрадями.
 - Мэрилин, я хочу задать тебе вопрос, - Степанида Андреевна поднимает голову и поправляет очки, съехавшие на кончик носа..
 - Да, - мычу неуверенно я.
 - Ты самостоятельно делала домашнее задание? - она сверлит меня пытливым взглядом.
 - Да (мэм).
 - Чем ты пользовалась, когда выполняла его? - она что-то скрывает. Возможно, волнение. 
 - Ничем. Я проснулась поздно вечером и вдруг решила сделать домашнюю работу, - честно говорю я. - Я открывала учебник и то только чтобы посмотреть задание. А в чём дело? 
 - Эту формулу мы ещё не проходили, - сообщает со вздохом она. - И то она даётся только в профильных учебниках. Даже Беатрис использовала другой способ, более сложный, но единственно возможный при таком объёме знаний.
 - Ааааа, - я не понимаю ничего и не могу сказать ни слова.
 - Мэрилин, я тебе вот что скажу, просыпайся так почаще, - со смешком произносит она. - Ты очень способная девочка и сегодня ты это снова подтвердила. Ты можешь учиться гораздо лучше. И тебе ничто не мешает. Я жду от тебя хороших результатов.
 - А. А. А. А. А.
 - Можешь идти, - наконец слышу я. Облегчённо вздыхаю и бреду на выход.
 - И имей ввиду, что со следующего урока я буду давать тебе задания наравне с Беатрис, - доносится до меня. Я впадаю почти в полный ступор. Ноги двигаются очень медленно. Вот какая я, оказывается, крутая. 
 Я иду по коридору и внезапно откуда-то появляется Джаред. Он присоединяется ко мне, и мы вместе идём к кабинету.
 - Что она сказала тебе? - невинно интересуется он.
 - Она... спрашивала по поводу домашнего задания, с кого я списала. Там что-то такое, что её удивило, - почти правда. Всё остальное я лучше пока не буду говорить. Джаред понимающе  кивает и мы снова молчим.
- Помнишь, я говорил тебе про своих друзей? - лениво заговаривает он.
 - Да, конечно, это же было только что, шутишь что ли? 
 Он смеётся.
 - Ну,  всем известно про девичью память, - он гладит меня по голове, и я начинаю таять от его тёплых прикосновений, как снегурочка у костра. Я обиженно мяукаю и кошусь на него глазами. На большее я сейчас неспособна. 
 - Ты хотела съездить со мной сегодня? - интересуется он, как бы невзначай.
 - Конечно, - мурлычу я.
 - Тогда я познакомлю тебя со своми друзьями.  Ты проводишь меня до клуба.
 - А потом? 
 - А потом поедешь домой.
 - Одна? - я поднимаю голову и разочарованно гляжу в его гипнотические глаза.
 - Кто-нибудь может проводить тебя, - предполагает он. - Я попрошу одного из них. Они ребята ответственные, можешь не беспокоиться.
 - Но я поеду без тебя? - я не понимаю, он шутит или не соображает главного.
 - Милая, я же буду в клубе с парнями, - объясняет он.
 - А почему мне нельзя с тобой? 
 - Видишь ли, они очень скептически относятся к узам любви, - пытается оправдаться он. - Там почти никого не будет из девушек, чисто мужская компания, тебе будет неинтересно.
 - Собираешься глазеть на стриптизёрш и совать им деньги в трусы?!! - слёзы застилают мои глаза от обиды и ревности.
 - Мэрилин, успокойся, ну, ну, не плачь, мы же на людях, - шепчет он и пытается отереть слезу с моей щеки.
 - Вот опять, ты думаешь только о себе, - мой голос звучит как голос ребёнка, у которого отняли любимую игрушку.
 - Неправда, если бы я думал только о себе, я бы взял тебя в клуб. Я же о тебе забочусь, Мэрилин. Это серьёзные парни, а ты, как Триша, даже шампанского в рот не брала и шарахаешься, когда тебе предлагают сигарету. Чего же ты хочешь от меня? 
 - Я забочусь о своём же здоровье. Может быть, тебе стоит хоть раз подумать и обо мне! Ты постоянно оставляешь меня одну! Я хочу быть с тобой всегда и везде, милый, а ты бросаешь меня и потом во всём обвиняешь меня же, как сейчас.
 - Мариша, я не обвиняю тебя, ты просто ещё недозрела.  А что ты предлагаешь? Поехать к тебе домой и играть в настольные игры?  - он начинает злиться.
 - Недозрела?!! - я возмущена, как никогда. - Хорошо, давай, бросай меня, я же всё вынесу, одиночество, измену, я как тряпка половая для тебя, ноги вытер и всё, нет, как фрукт неспелый, который можно раздавить! - кричу я. Он пытается взять меня за плечо, но я  гневно отталкиваю его руки, отворачиваюсь и быстро ухожу. Моё лицо горит, в горле першит, глаза щиплет от невыносимой горечи.
 Я стою в туалете перед зеркалом и смотрю на себя. Уже прозвенел звонок, но я  не двигаюсь с места. С той стороны на меня смотрит нескладная девушка, сжав руки у живота. Лицо красное, краска не сходит даже сейчас, глаза превратились в тонкие щёлочки с размытыми следами туши. На щеках следов почти нет, разве что, если приглядеться, видно, что от глаз тянутся две дорожки цвета моей кожи. Я беру влажную салфетку и стираю тональник с лица. Затем решительно провожу ей по глазам. Всё. Я включаю холодную воду, горячей у нас не бывает, и опускаю лицо под кран, закрыв глаза. Ледяная струя ласково остужает пекущиеся веки. Я стою, наклонившись над краном, стою бесконечно долго. Внезапно я слышу щёлканье каблуков по коридору. Я понимаю, что это значит, но мне плевать. Я всё так же стою и наслаждаюсь. Моё лицо уже почти онемело от холода. Шаги приближаются и приближаются. Наконец источник останавливается у распахнутой двери туалета. Я не двигаюсь. Тянутся бесконечно долгие секунды. Я стою. Кто-то стоит. Я не шевелюсь. Он тоже. Я молчу. Он тоже. В конце концов тишина нарушается.
 - Мэрилин? 
 Я нехотя отрываю закостеневшее лицо и поворачиваю его к ней. Учительница географии стоит и напряжённо смотрит на меня.
 - Почему ты не на уроке?
 - Мне плохо, - слова срываются с языка внезапно и падают в пустоту, как капли воды. Географичка смотрит на меня и в её взгляде проскальзывае сочувствие. Сочувствие! Меня это почти шокирует.
 - Что, голова болит? - спрашивает она безучастно.
 - Нет, - отвечаю я. - Сердце.
 Она хмыкает. Я смотрю на неё потухшим взглядом. Поворачивается на каблуках.
 - Можешь сходить в столовую и попросить, чтобы тебя покормили. Ты такая бледная, что, того и гляди, в обморок свалишься, - говорит она, окинув меня с ног до головы внимательным взглядом. - У вас какой сейчас урок? Химия? Я зайду к Михаилу Валерьевичу и скажу, что тебе стало плохо. Если что, в медкабинете есть нашатырь, - она уходит, стуча каблуками. Я не могу поверить. Я поворачиваюсь к зеркалу и всё становится несколько понятнее. Моё лицо белое как мел и чуть ли не прозрачное. Я похожа на привидение. Которое смотрит на себя из зеркала. Я жутко улыбаюсь себе и от этой зловещей ухмылки у меня леденит кровь. Мне нравится. Я выключаю журчащую воду и вытираю лицо запястьем. Уже лезу в сумку за зеркалом и тушью, как вдруг останавливаюсь. Закрываю сумку и иду в столовую. На этот раз обойдёмся без макияжа. 
 Захожу в пустое помещение столовой. Внутри витает сладковатый запах компота и аромат чего-то мясного. Живот сразу живо отзывается  на их призыв. Я не голодна, но еда всегда снимает с меня стресс. Поэтому мне надо поесть. Я подхожу к окошечку.
 - Здравствуйте, можно...
 - Ой, Машуля, а ты что здесь делаешь, сейчас ведь урок идёт, - шамкает повариха. Я не выношу, когда меня называют Машей. Моё имя Мэрилин. Мэрилин и всё тут. Может оно слишком  крутое для  ваших мозгов, но это не мои проблемы. Надо саморазвиваться. Меня назвали Мэрилин. Не надо  переименовывать меня за вторых родителей. Джареду я ещё позволяю коверкать моё имя на всякий лад, но остальные меня просто бесят. 
 - Мне стало плохо и меня отпустили покушать, - говорю я. Почему всем всегда всё надо объяснять. Все лезут в твою личную жизнь.
 - Плохо? - она недоверчиво рассматривает моё лицо. - А может тебе в медкабинет сходить? 
 - Раиса Исаевна сказала, что мне стоит поесть, - отвечаю я.
 - И правда, девочка, ты такая бледная, ты что, совсем не ела? Тебя не тошнит, нет? 
 - Немного, - вру я. Я чувствую себя превосходно, по крайней мере физически. Но, если я выйду отсюда сейчас, буду чувствовать себя совершенно разбитой, потому что не поела. Это выброс гормонов в предвкушении. - Я ела с утра немножко, но я, понимаете, опаздывала... - я прекрасная лицемерка."Немножко". Ну для меня это действительно немного, но по обычным меркам... Да, это правда, конечно, что я торопилась, но кто сказал, что я не доела завтрак? Повариха охает.
 - Ох ты, гробите себя, молодёжь, разве можно так со здоровьем-то! А ведь потом и не будет здоровья вашего, вот что! Думаете, навсегда это  -  молоды, веселы, ан нет оно, беречь себя надо. Вот и какой день так  не завтракаешь вроде и ничего, а так в конце и прошибёт, что и ноги не держат. 
 Я, закатив глаза, слушаю эту вдохновенную лекцию. Слава богу, что я не из бедной семьи, а то подумали бы ещё на моих родителей. 
 - Так можно... - наконец прерываю я её.
 - Конечно, конечно, - она всё-таки спохватилась. - Чего тебе, дорогая, мы только что вот приготовили завтрак  -  омлетика не хочешь? Есть ещё салат капустный, полезный и вкусный, очень полезный, вот, компотика не хочешь? 
 - А чем это у вас таким вкусным пахнет мясным, - спрашиваю я.
 - А это пирожки свежие только приготовили с мясом,  вкусные, сытные, не хочешь? Кашки не хочешь, овсяная, горяченькая...
 Я мотаю головой и, глядя на меню, вставленное в приколотый к стенке файлик, говорю:
 - Мне пожалуйста четыре пирожка с мясом, один с картошкой, один с капустой, омлет, два кусочка сыра и... сок. И ещё вон ту шоколадку. И пачку печенья. И давайте плюшку с корицей. Ии... ладно, пожалуй, обойдусь этим,  - и достаю кошелёк.



Отредактировано: 14.05.2018