Три смерти и Даша

Глава 41

Даже нам надо где-то жить. Место жительства мы меняем время от времени. Все-таки, веками запугивать людей нехорошо. Ведь, люди инстинктивно начинают бояться того места, где мы живем.

Сейчас мы живем в очень красивом месте. Здесь есть мрачный дубовый лес и много низких гор, покрытых высокой зеленой травой. Мы обитаем как раз на такой горе. Тут мы общаемся и отдыхаем от дел. А когда появляется свободное время, мы гуляем по лесу и горам. Иногда мы встречаем местных жителей.

Мы поселились тут недавно, но место уже начало пользоваться дурной славой. Ну, еще бы, ведь здесь часто видят женщину в черном саване, мужчину в такой же одежде и золотоволосого ангела. Подумайте только, какой ужас!

Нас здесь считают предвестниками скорой смерти. Оригинально, ничего не скажешь. И с названием в этот раз не угадали. Нашу гору назвали Вершиной духов. Странно, обычно люди бывают ближе к истине и называют наше жилье как-нибудь вроде Долины Смерти. Но, в этот раз мы только предвестники, что делать…

Хотя мы  переехали совсем недавно, но похоже скоро придется переезжать снова. И как бы нам  не нравилась здешняя природа, но слишком уж часто мы видимся с местными жителями. Все бы ничего, но большинство из них видят нас. Не знаю точно, имеются ли у жителей этой маленькой деревни проблемы с психическим здоровьем и какие; и совершали ли они убийства, но многие уже до того обнаглели, что начали здороваться.

К Нему, конечно, приставать боятся. Все-таки физически сильный мужчина с мрачным лицом, пусть даже очень красивым, мало кому внушает доверие. От меня не шарахаются, как обычно, но и в знакомые ко мне не набиваются. А, вот Оно пользуется большим успехом, причем, как у мужского, так и у женского пола.

Местные жители никак не могут определиться, мальчик это или девочка и надоедают нашему третьему полу почти всей деревней.

Я стояла, прислонившись спиной к дереву, растущему на вершине нашей горы. Я любовалась закатом. Вокруг были только черные леса. Солнце уходило за невысокие горы. Вдали уже зажглись голубоватым светом фонари у дороги. Из леса тянуло сыростью. Там было уже темно. А небо еще было ярко-оранжевым.

Его я увидела издалека. Скорее даже не увидела, а почувствовала – черный балахон был почти незаметен среди темных деревьев. Он шел по извилистой тропинке. Я соскучилась по Нему. В последнее время мы почему-то стали видеться очень редко.

Я спустилась вниз по тропинке навстречу Ему, а когда мы встретились, крепко обняла Его.

- Здравствуй.

- Здравствуй.

- Я так скучала.

- И я. В последнее время мы стали слишком редко видеться.

- Ты тоже это заметил. А я думала, что мне показалось.

Я взяла Его под руку и положила голову на Его плечо. Мы шли медленно – торопиться, пока, было некуда. Когда мы поднялись на вершину, закат уже отгорел. На бледно-голубом небе стал зажигаться неяркие звезды. Извилистая линия фонарей у дороги ярко выделилась среди черного леса.

- Красиво здесь, - сказал Он: Мне здесь нравится гораздо больше, чем в долине твоего имени.

- А почему ты так уверен, что не твоего?

- Потому, что в их языке смерть – женского рода. То есть – ты.

- Какая прелесть… Мне тоже тут нравится, но все равно придется переехать.

- Почему?

- Потому, что слишком многие местные нас видят. Нужно уходить, пока  сюда экскурсии водить не начали. С них станется. В конец уже обнаглели! Хоть бы вид делали, что нас не видят! Интересно, кстати, что у них такое у всех сразу с психикой? Сомневаюсь, что они все– убийцы.

- Но, тем не менее, так оно и есть, - сказал Он.

- Как – так? Давненько не слышала, чтобы убивали всей деревней, - удивилась я.

- Нет, это и сейчас случается довольно часто. Правда, не так часто, как раньше.

- А эти кого убили? Вроде, у них сейчас  не война? – спросила я.

- Да, мужика одного. Правда, он  был уже не вполне человеческим существом.

- Что – чудовище? – уточнила я.

- Ну, можно и так сказать.

- А что он делал, что восстановил против себя всю деревню?

- Да, лазил тут по лесу, людей пугал, нападал на них. Их спасало только то, что с ружьями здесь расстаются редко. Но, одного он все-таки  съел. А второго местные дожидаться не стали. Устроили на него облаву. Почти каждый в него выстрелил и попал, но тот не желал умирать. Тогда они окружил его и забили прикладами. Ну, ты знаешь, что бывает в таких случаях: ни одной целой кости, острые осколки черепа в мозгу…До сих пор удивляюсь, как они попали в мозг. Там мозгов то почти не было. Ну, а после таких травм обычно прихожу я. Так он даже мне пытался сопротивляться. Представляешь?

- К сожалению – представляю. Я только одного не понимаю – почему местные его так долго терпели.

- Ну, ты же знаешь эту страну. Жалели его. Говорили – дурачок он. А к дуракам здесь всегда относились терпимо.

  - А ты знаешь, что местные женщины говорят, что Оно это призрак грешного монаха, сбежавшего из монастыря?

- А почему именно монаха?

- Потому, что ходит в черном балахоне.

- Ну, ведь так и мы ходим.

- Да, но так как Оно нравится и мужчинам и женщинам, то говорят  о Нем больше, чем о нас с тобой. Да, и видят Оно здесь чаще. Ведь Оно занято гораздо меньше, чем мы.

Мы сидели на поваленном бурей дереве плечом к плечу и смотрели прямо перед собою в ночь. Мы молчали. От Него исходил холод. Он всегда был холоднее, чем я, и я придвинулась к Нему поближе, чтобы чувствовать Его холод. Он обнял меня.

Я улыбнулась и покрепче прижалась к Нему. Все-таки нам лучше, чем людям потому, что нам плоть нужна только для создания новой смерти. Поэтому, пока плоть у нас есть, мы можем любить друг друга, не отвлекаясь на поддержание жизни в теле. Впрочем, жизнь не оставит наши тела даже без плоти. До тех пор, пока новое Оно не заберет всех нас, и наши скелеты не рассыплются в прах. Таков обычай.