Три смерти и Даша

Глава 47

Каждый раз по окончании рабочего дня на душе у Кристины становилось легко. Она закрывала все свои расчеты и представляла, что на этот раз она оставляет их навсегда и больше никогда к ним не вернется. Никогда-никогда. Но, бросить ненавистную работу у нее по прежнему не хватало духу.

Кристина вышла на улицу и улыбнулась: весна все-таки. Из под пыльного слоя прошлогодних листьев пробивалась яркая зеленая трава, солнце светило ласково (выбросов сегодня не было и его было видно), ветер гнал по асфальту и воздуху блеклый, полинявший после зимы мусор.

По дороге с работы Кристина встретила Пашку.

- Привет, Кристин, - сказал он.

- Ты слышала, что сегодня утром случилось у нас во дворе?

- Нет, - ответила она.

- Ну, тогда придешь – Серафим тебе расскажет.

- Ладно, - ответила Кристина, совсем не заинтригованная. Она думала о чем-то своем и смотрела на Пашку, словно впервые его видела.

- Если у меня будет сын, наверное, он будет похож на тебя, - отвечая каким-то своим мыслям сказала она.

- Вполне возможно, Кристин, только, боюсь, что Серафим нам с тобой этого никогда не простит.

Кристина улыбнулась:  чувство юмора у Пашки всегда было  в порядке. Не успела она пройти и десяти шагов, как встретила дядю Витю.

- Здравствуй, дочка. У тебя сигаретки не будет?

- Я не курю.

- Да, что это такое. В здоровый образ жизни все ударились, что ли? А хлебушка?

- С собой – нет. Впрочем – на, - Кристина порылась в кошельке и протянула дяде Вите деньги: Купи себе сигарет и хлебушка.

- Нет, деньги мне не нужны. Деньги – тлен. А кошелек ты зря держишь так близко и показываешь на улице, ведь украсть могут.

- Спасибо за совет. Подожди меня здесь.

Кристина зашла в ближайший магазин и купила старику хлеб, сигареты и спички.

- Вот, возьми.

- Спасибо, дочка, - обрадовался дядя Витя. Обращаться с деньгами он разучился  очень давно.

Старый дом  блекло-красного цвета, где жила Кристина по какому-то непонятному замыслу архитектора, располагался чуть позади двух домов, между которых стоял. Благодаря этому в квартире всегда было темно. Зато перед домом была небольшая лужайка. Осенью там  на фоне красных стен цвели желтые цветы на высоких стеблях.

«И этой осенью здесь будут цветы», - подумала Кристина и улыбнулась.

Серафим  был уже дома.

- Привет. Ты, вроде как обещал мне что-то рассказать.

- Обещал? Кому? – не понял он.

- Пашке обещал. А если обещал, значит надо рассказывать. Я слушаю.

- Что ж я там наобещал? - пытался припомнить Серафим.

Кристина тем временем переоделась в домашнее: розовый халатик, дурацкий, но очень теплый, и шерстяные носки. Дом, как впрочем и почти все типовые дома этого района, был очень сырым и холодным. Девушка  постоянно мерзла. Зато, благодаря этому, они никогда не ссорились из-за старого кресла, которое оба любили. Не ссорились потому, что Кристина предпочитала сидеть на коленях у Серафима: так было теплее. Она не изменила своей привычке и на этот раз.

- Ну, что, рассказывать будем или нет? А-то заинтриговал меня, а теперь вспомнить не можешь. Что же произошло сегодня утром у вас во дворе?

- А-а-а, во дворе. Так бы сразу и говорила. Убийство там произошло.

- Как будто я про убийства не слышала. Тем более – от тебя. Что-то я сильно сомневаюсь, что это убийство чем-то отличается от остальных.

 - В том-то и дело, что да.

- Да, ну?

- Я вообще не знаю, как его будут расследовать. Если и раскроют, то только случайно.

- Почему? – теперь Кристина заинтересовалась всерьез.

- Потому, что его как будто не человек совершил. Или, наоборот, - сверхчеловек.

 - Так-так, это уже интересно. И почему ты так решил?

- Во-первых – собака не смогла взять след. Тогда послали за Ивановым с Джульбарсом.

- Иванов – это который крови боится?

- Он самый. Интересно, почему? Может, что-то случилось? Он ничего не рассказывал. Странно, вроде – нормальный парень, а как увидит кровь, так ему сразу и плохеет.

- Мало ли кто чего боится. Ты, давай, не отвлекайся.

- Да, я его и не осуждаю. Он – мужик хороший – веселый, не злой. И к собакам подход умеет находить. Джульбарс с ним словно помолодел, а ведь его уже собирались списывать. Так, вот: послали за ними. Джульбарс вроде взял след, но вскоре потерял. А Иванов сказал, что след был слишком слабый - собаке было тяжело идти. А потом еще преступник прошел через стоянку, след и потерялся.

- Слушай, а откуда он узнал, что след был слабый? И чем ему помешала стоянка?

- По поведению собаки, конечно, как бы он еще узнал. А на стоянке воняло бензином и перебило собаке нюх.

А когда мы отпечатки сняли, так вообще чуть ни упали.

- Что, настолько нечеткие? И что в этом удивительного?

- Нет, вполне себе четкие, только пустые.

- В смысле – пустые?

- В смысле – без рисунка.

 - Разве так бывает?

- Я тоже раньше думал, что не бывает. А теперь знаю, что бывают и такие. В базе данных таких отпечатков, естественно, не оказалось. И как его теперь искать – у всего города пальчики снять, что ли?

- Да-а, мало того, что преступник, так еще и мутант какой-то.

- Видимо – да. Это же со стороны незаметно. Пустые пальчики не третья нога. Хотя, Милка говорит, что эти отпечатки выглядят так, как будто стерлись от частого употребления.

- Милка, это которая из лаборатории?

- Ну, да, а ты что – ревнуешь?

- Это к Милке-то? Делать мне больше нечего.

- Подожди, я еще не все рассказал. Ведь и убили ее...

- Кого – ее?