Три смерти и Даша

Глава 54

Я поднималась на гору. Темнело. В лесу уже наступила ночь, а закатное небо еще горело. Из окон в домике лесника шел желтый свет. Его лошадь паслась неподалеку. Увидев меня она шарахнулась в сторону и громко заржала. На шум вышел лесник. Он приветственно помахал мне рукой: «Здравствуй, дочка. Что ж ты ходишь по лесу в такую темень. Мало ли кто тебе может встретиться. Вон и Зорька тебя испугалась. Хотя, она вообще людей боится. Редко они у нас тут бывают».

Судя по тому, что он меня видел, лесник не понаслышке знал, кого здесь можно встретить. Того мужика, например, который был не вполне человеческим существом, и которого они убили всей деревней. Нет, его здесь уже не повстречаешь. Жаль, старик не знал, что встретить меня гораздо страшнее.

Я шла дальше. Я слышала тихие, осторожные шаги множества лап по прелой прошлогодней листве. У этих шагов был свой, совершенно особый ритм. Говорят, что маньяк вычисляет свои жертвы – те, что не будут ему сопротивляться – по ритму шагов. А я просто помню ритм волчьего аллюра. У волков особый шаг.

Стая волков вышла мне навстречу.  В темноте слабо поблескивали их глаза. Шерсть серебрилась в свете месяца. Мы на несколько секунд застыли друг напротив друга. Волки обступили меня. Дальше мы пошли уже вместе. Странно, они ведь только что пришли оттуда, куда  иду я.

Когда мы почти пришли, волки куда-то свернули. Вожак оглянулся, зовя меня с собой, но я не пошла с ними.

На поваленном дереве сидел Он и смотрел прямо перед собой на бело-голубую нить фонарей среди черного леса.

- А меня волки провожали, - сказала я.

- Волки, говоришь? Что-то они сегодня странные. И не полнолуние сейчас. Хорошо, что не полнолуние. Надоело забирать жертв оборотней.

- Оборотней? А люди в них по-прежнему не верят?

- Да. Жертвы каждый раз так удивляются. Странные все-таки люди – верят в то, что никогда не видели, а очевидное считают выдумкой.

- Да. Точно.

Я посмотрела на темнеющий лес.

- Что-то я дядю Витю давно не видела, - подумала вслух я.

- Как он там – никого сегодня не убил?

- Сегодня – никого, - ответил Он.

- А вообще?

- Знаешь, я его вспомнил. Мы с ним встречались не один раз. И вроде бы я даже молодым его видел.

- И когда же он был молодым?

- Не помню. Оно бы вспомнило, а я и без того очень занят. Да и откуда мне было знать, что это когда-нибудь пригодиться.

- А что ты вспомнил? – я всерьез заинтересовалась.

- Да, ничего особенного. Мы несколько раз встречались во время войны.

- Какой?

- Ну, этой, после которой ты говорила, что ненавидишь человечество.

- А-а, этой. И что – он убивал.

- Иначе мы бы не встретились.

- А человечество я готова ненавидеть во время каждой войны. Я вообще их не понимаю – так нас бояться и воюют. Совершили бы лучше сразу групповое самоубийство – меньше времени бы заняло. А после войны?

- После войны он никого не убивал до недавнего времени.

- А чем он мотивировал свои убийства.

- Если бы все их мотивировали...

- Я имею в виду – он убивал как чудовище?

- Нет, только при самозащите.

- Такая уж на войне самозащита... Ты говорил, что помнишь его молодым?

- Смутно.

- И где он тогда жил? Что делал?

- Не помню, но убивал часто.

- Знаешь, мне сейчас даже жаль, что мы не такие, какими нас представляют люди.

- Ты о чем?

- О том, что у нас нет ни книги, для учета умерших, ни песочных часов, отмеряющих каждую жизнь,  ни комнаты с горящими свечами. Только собственная память, а она, какой бы хорошей ни была, тоже подводит.

- Вообще-то Оно должно все помнить.

- Так Оно и помнит. Помнит всех, кого мы забрали. А черед дяди Вити, по всей видимости, еще не пришел.

- У чудовищ долгая жизнь. Только как-то странно он убивает. Может, у него есть какой-то жизненный цикл?