Три заветных желания

Три заветных желания

Произошла эта история, когда мне было лет одиннадцать… 
А порой кажется, что это было только вчера…
Ах, да! Забыл представиться. Меня зовут Филипп. Правда, папа хотел назвать меня по-другому, но всё же мама настояла на своём!
С самого детства наша дружная семья проживала в солнечной Испании, на родине отца. Мать же родилась и жила в России. Получается, я наполовину русский, а наполовину испанец! Довольно необычно, правда? В общем, сейчас не об этом…
О жизни в Испании у меня остались приятные воспоминания. Жили мы втроем в небольшом домике у моря, жили в мире и согласии. Помнится, как после школы любил я плавать в море, играть с отцом в волейбол… А затем, со всех ног мчаться домой, чтобы попробовать вкуснейших маминых пирожков. Ведь ничего вкуснее их я никогда не ел! Вечерами мы с друзьями шли гулять к морю. Воображая себя кладоискателями, мы весело бегали по пляжу в поисках затерянных сокровищ.
Так продолжалось бы и дальше, но вскоре всё поменялось. В последние дни между родителями были натянутые отношения, они ссорились, как мне казалось, из-за пустяков. Но дальше все становилось только хуже. Потом дошло до того, что однажды мама, не выдержав, крикнула в отчаянии:
– Раз так! Я подаю на развод! 
Услышав эти слова, я почувствовал отчаяние и растерянность. Всю ночь меня одолевали беспокойные мысли. Я не мог уснуть. Утром меня разбудила мама, сообщив о том, что мы уезжаем. В ответ я не смог вымолвить ни слова, мне показалось, что в горле застрял большущий ком…
Спустя полчаса мы с мамой стояли у порога нашего дома и ждали такси до аэропорта. Я понимал, что не вернусь сюда больше… Папа наблюдал за происходящим из окна. Его лицо не выражало абсолютно никакого сожаления! На глаза наворачивались слёзы… Мысли крутились в моей голове: почему я не убегу к нему? Почему не откажусь ехать с мамой? Почему мы не можем быть вместе? 
Я не понимал, что будет дальше со всеми нами.
Но вот подъехало такси. Я услышал голос мамы, которая попросила меня садиться… В последний раз я взглянул на свой в дом, в окно кухни. Я искал глазами родное лицо, но там уже никого не было... Дверцы автомобиля захлопнулись, и машина тронулась с места. Из окна я ещё долго глядел на дом… И чем дальше мы отъезжали, тем меньше он становился, расплываясь на фоне неба.
После трёхчасового перелёта на самолёте я и мама стояли у выхода из московского аэропорта. Дальше перед нами предстал большой город с невысокими зданиями и настоящими небоскрёбами. Восхищение и страх одновременно отразились на моём лице. Впечатление портило лишь то, что несмотря на декабрь, здесь не было снега... А я так мечтал его увидеть! Но вместо белоснежных сугробов, снежинок, медленно падающих на землю, я заметил много грязи и слякоти, которую и снегом-то сложно было назвать! 
Пару дней мы жили у маминой подруги, очень доброй и заботливой женщины, живущей в маленькой московской квартире. В интернете мама нашла объявление о недорогой двухкомнатной квартире. Вскоре мы переехали туда.
Было решено отправить меня учиться в ближайшую от дома школу. Мама тоже стала работать в этой школе лаборантом. Кажется, что всё шло своим чередом, но меня поглощало уныние… 
С тех пор, как мы покинули Испанию, меня почти ничего не радовало. Я был угрюм, без настроения. И мне совершенно ни с кем не хотелось разговаривать, даже с мамой… Всё дело в том, что я скучал по Испании, скучал по её климату, по высоким кипарисам, тёплому морю, по нашему дому… Но больше всего мне не хватало папы! Я тосковал по вечерам, проведенным вместе с ним, по играм, которые он любил устраивать, по его интересным рассказам и даже по запаху его одеколона… Как же мне хотелось всё это вернуть! Каждую ночь я молча плакал в подушку: тихо, так, чтобы не услышала мама… И думал, думал, думал… 
В один из таких «грустных» дней я поссорился с мамой. Она ругала меня за то, что я поздно вернулся домой. Я был рассержен, и даже лучше сказать, зол, и поэтому в ответ нагрубил маме. Какая ей, собственно говоря, разница, - думал я,- ведь она все дни на работе, и меня попросту не замечает!
– Ненавижу тебя! – крикнул я так громко, что чуть не сорвал голос. – Всё было бы хорошо, если бы вы с папой не расстались. Лучше бы ты уехала одна, оставив меня с папой!
Похоже, я перегнул палку… Глаза мамы наполнились слезами. Она бросилась на диван и отчаянно заплакала. 
Мне бы опомниться, и извиниться, но злость переполняла меня. Я бросился к себе в комнату, хлопнув дверью. Всё решено! Убегу отсюда! Надоело! Здесь я никому не нужен. Там, в Испании, у меня было всё! Там я был счастлив! Здесь же меня обзывают «тупоголовым иностранцем» … Там ждёт меня папа, и наш дом на побережье… Здесь – маленькая квартира, однообразные дни и …. 
Да! Лучше всего вернуться назад, в наш дом, в котором меня любят; где каждое утро меня будут будить неугомонные чайки и шум волн, и где вновь я почувствую себя счастливым человеком!
Не помня себя, я схватил свой рюкзак, затолкал в него любимые книжки, прихватил денег из копилки, осколки которой швырнул под диван. Оставалось дело за малым: взять маминых денег на дорогу. Она вышла на кухню, откуда слышалось шипение сковородки и журчание воды из-под крана. Убедившись в том, что мама меня не услышит, я продолжил собираться.
Осторожно взяв парочку крупных купюр из кожаной сумки, я также тихо надел куртку, шарф, сапоги и смешную шапку с помпоном. Пытаясь аккуратно открыть дверь, я с минуту поворачивал ключ, затем ещё раз… замок тихонько щёлкнул, дверь открылась… неспешно, я вышел прочь и медленно закрыл за собой дверь. Свобода! Набирая скорость, я выбежал из вонючего подъезда на улицу. Добежав до автобусной остановки, находящейся в паре метров от подъезда, я остановился, дабы отдышаться. Тут же подъехал автобус. Я вошёл в пустой салон, оплатил проезд, сел чуть дальше от кондуктора рядом у окна, и теперь с удручённым видом наблюдал на дорогу, уходя полностью в себя. Чувство осознания моего поступка никак не укладывалось в голове.
Автобус продолжал ехать до тех пор, пока кондуктор не прокричал: «Конечная!» Пришлось выйти… Подул холодный ветер. Я задвигался в неизвестном направлении, не представляя, где может находиться аэропорт. После многих минут скитаний по безлюдным улицам с мигающими фонарями, я оказался в парке, пустым и пугающим в ночное время суток. 
Ноги отказывались двигаться, глаза слипались, а живот урчал, требуя еды. Передо мной, откуда ни возьмись, появилась скамейка, как раз кстати. Я присел, и навстречу мне снова подул холодный ветер.
– Здравствуй, – послышался рядом хриплый голос. От испуга я чуть не подпрыгнул на скамейке.
Справа от меня сидел старичок в довольно причудливой одежде, не подходящей для такого времени года: чёрный смокинг и плащ. Судя по всему, он очень важное лицо. Но странно не это, а то, что он так тихо подошел, что я ничего не заметил.
– З-здравствуйте, – заикаясь промолвил я.
Старичок ничего не ответил, и изобразил на лице странную улыбку.
– Тебя как зовут? – вдруг ни с того ни с сего спросил старик и повернул ко мне голову.
Я увидел его седые прямые волосы до плеч, горбатый нос и веселые глаза. На преступника он не был похож, хотя, наверное, притворялся милым добродушным дяденькой, но всё же что в его взгляде говорило об обратном, поэтому я решил довериться ему, и ответил:
– Филипп…
– Что ж, – начал старик, протягивая руку для приветствия. – Рад познакомиться с тобой, Филипп.
Без колебаний мы пожали руки и снова сидели в тишине. После, старик достал откуда-то аппетитный на вид бутерброд с колбасой и сыром. Тогда живот дал о себе знать. Я взглянул на еду в руках старика и сразу отвёл взгляд в сторону. Тот заметил мою реакцию.
– Ты голоден? – спросил старик.
Вместо ответа, я решил промолчать, и теперь с любопытством рассматривал уличный фонарь, стоявший поблизости. Неожиданно, старик положил мне на колено два целых нетронутых бутерброда. Не знаю, какое у меня было выражение лица, но старичка это заставило усмехнуться и бодро воскликнуть:
– Бери, мне не жалко! У тебя, между прочем, растущий организм, а я просто так, от нечего делать…
– Спасибо большое, – поблагодарил я старика, уплетая вкусный бутерброд, а за ним ещё один.
Старик наблюдал, не опуская улыбки. По правде, это немного тревожило. Вдруг бутерброды отравлены? Хотя, живот вроде не скручивает, значит всё в порядке.
– Ну как, вкусно? – поинтересовался старик.
– Очень! – ответил я.
Старик отвернулся, подняв голову к ночному небу, и что-то напевал себе под нос. Я же внезапно почувствовал себя неловко в такой ситуации. Дабы успокоиться, я тоже поднял глаза к небу, где не было ни единого облачка, вместо них то там, то тут, повсюду усыплены звёзды – очень маленькие белые точки. Впрочем, это нормальное явление, вот в Испании звёзды намного больше. От мысли о родной стране всего меня скрутило. Старик, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Ты скучаешь по чему-то?
– Да, – ответил я, изображая полное равнодушие, хотя и сам был несколько потрясён вопросом. Как он узнал? Ведь я никому ничего не рассказывал, у меня и знакомых то нет, с кем можно было побеседовать по душам.
– А ты бы хотел вернуться туда обратно?
На этот раз я насторожился не на шутку. Откуда ему это известно?! Он что, следил за мной? Если и так, то этот старик собирается меня похитить! 
– Можешь не бояться, я не преступник, что следит за тобой…
Я встал со скамейки. Это уж слишком! Неужели старик умеет читать мысли людей? Если и так, то нужно уходить отсюда немедленно, пока не произошло нечто ужасное.
– Я обещаю тебе всё объяснить, если ты сядешь на место и не будешь убегать, – настойчиво проговорил старик, на этот раз более серьёзнее.
Нехотя, но пришлось сесть. Я смотрел на старика с изумлением и испугом.
– Кто вы такой? – прошептал я, противясь больше не сидеть с ним.
– Вскоре ты узнаешь… а сейчас, важно то, что ты хочешь вернуться в Испанию, ведь так?
Я кивнул.
– Раз дело пошло так, я могу тебе помочь.
– И как же? – грубо спросил я, но старика это вовсе не обидело. Наоборот, он ещё сильнее заулыбался.
– Например, – начал он, – я могу исполнить три твоих желания!
– Как джин что ли? – засмеялся я. Да этот старик настоящий сумасшедший! 
– Если я сумасшедший, то как я могу читать твои мысли?
А правда, как? Значит, он говорит правду, и действительно может исполнить три моих желания. Стоп, что я несу? Бред! Может я сплю, хотя и фантазией -то особой не отличался. Значит, всё за явь, и этот старик может мне помочь, раз уж умеет читать мысли других людей! Наверняка, он прямо сейчас это делает.
– Ладно, – после минуты колебания заключил я, – так и быть. Я готов!
– Вот и хорошо! – обрадовался старик. – Каково твоё первое желание?
Я с минуту молчал, тщательно обдумывая решение. На моих плечах словно стояли ангел и демон. Ангел просил не делать такого поступка, демон же наоборот предлагал мне. Выбора не было, и я, вздохнув поглубже воздуха, быстро и четко проговорил:
– Хочу, чтобы я остался с папой, а мама ушла одна.
– Дело твоё, – сказал старик, и встал со скамейки, спокойно оборачиваясь ко мне. – Закрой глаза и досчитай до десяти…
– Зачем?
– Не сделаешь, не узнаешь, – ответил старичок, и снова загадочно улыбнулся.
Пришлось его послушаться. Я закрыл глаза. Старик, и парк исчезли, теперь передо мной была полная темнота.
– Раз… два…
Шум улицы с каждым разом затихал. Сердце от испуга громко застучало, но я продолжал считать:
– …три… четыре…
Внезапное ощущение полёта. Я проносился мимо облаков, а ветер нежно трепал мои волосы. Я расправил руки в стороны и представил себя птицей, летящей на юг. Не описать словами, что я тогда почувствовал.
– …пять… шесть…
Вдруг наступила тишина. Гробовая тишина. Повсюду ужасная духота! Дышать становилось гораздо сложнее. Я уже готов был задохнуться!
– …семь… восемь…
Подуло ветерком, таким прохладным и нежным. Наконец-то свежий воздух! Где-то вдалеке отдалённо слышался шум моря…
– …девять… десять!
Я открыл глаза. Глаза прорезал солнечный свет. Когда я привык, то заметил себя, лежащего на мягкой кровати в своей родной комнате! Неужели, сработало? Оказывается, тот старик не врал! Я дома! Высоко вскинув кулак в воздух, я воскликнул:
– Да! Да!
Ничего не изменилось, всё было как прежде!
– Пап! Папа! – не своим голосом вскрикнул я, и помчался вниз.
В гостиной никого не оказалось, на кухне тоже.
– Пап! – на этот раз я сильнее забеспокоился. – Папа, где ты?!
– Чего орёшь с утра! – послышался голос, не принадлежащий отцу. Отнюдь, это был высокий, женский голос, с нотками капризности. Кто это? Видимо, кроме меня и мамы с папой в доме не находилось еще одной женщины.
С лестницы раздавался громкий топот ног. Спустившись, передо мной стояла женщина тридцати лет, в ночном халате, невероятно длинными белыми локонами, заметными скулами и высокомерным выражением лица. В одной руке она держала сигарету, от которой шёл ужасный зловонный запах табака. Женщина медленно вдохнула сигарету, а потом снова выдохнула этот блеклый дым.
– А вы кто такая?! – спросил я.
– Я?! – заверещала женщина. – Совсем из-за этого дыма всё позабыл! Мачеха я твоя, Эмелина!
– Мачеха? – непонимающе переспросил я, всё больше теряясь в происходящем.
Тут послышался бодрый голос папы:
– Что за шум, а драки нет?
Лишь едва увидев его, спускающегося по лестнице, я опрометью кинулся обнимать родного отца спустя много дней, пролетевших как много лет.
– Воу, воу, полегче, а не то задушишь ещё, – проворчал отце. От меня не укрылась его хитрая ухмылка на лице.
– Кхе-кхе! – прокашляла женщина Эмелина, специально, чтобы её заметили. – Объясните уже, что здесь происходит?
– Пап, кто эта женщина? – тихо спросил я отца, а сам спрятался за спиной, незаметно поглядывая на Эмелину.
– Мне ещё раз повторять что ли, – процедила та сквозь зубы. – Я твоя мачеха – Эмелина, сколько ещё раз нужно повторить, чтобы твой крошечный мозг это запомнил…
– Эмелина! – прикрикнул отец, и женщина умолкла. Сейчас она напоминала невинную ученицу, стоящую рядом с доской.
– Мы вроде вчера обо всём договорились, разве нет? – напомнил папа. Эмелина опустила голову и ушла из комнаты, бросив непотушенную сигарету в горшок с красной розой, некогда подаренный от меня маме и папе. Из горшка повалил серый дым.
– Эй! Это мой подарок родителям!
Я кинулся было к горшку, но опоздал, стебель загорелся алым огоньком. Потушить цветок получилось, а спасти нет. На дне горшка покоилась прекрасная красная роза, а над ней покоились её остатки в виде чёрной сажи. Я застыл в такой позе, и не мог шевельнуться. Помню, как я в тайне от родителей растил розу, а потом подарил им на годовщину свадьбы. Всё тогда было хорошо, мы смеялись, сидели и наблюдали на невероятной красоты символ нашей крепкой и дружной семьи.
Чья-то рука опустилась ко мне на плечо.
– Ничего, мы купим тебе другой такой же! – пообещал папа. – Гораздо лучше!
Я ничего не слышал. Для меня всё пропало. Некое ощущение, словно у тебя отняли часть своей души. Я опустил руку в горшок и выудил оттуда розу, ни живую, ни мёртвую. Тут, она рассыпалась в прах, просто и быстро.
Долго сидел я на полу с убитым горем, не осознавая, что отец давно куда-то ушёл. В чувство меня привела Эмелина, теперь уже одетая довольно официально и никак не вписывалась во всю домашнюю обстановку: чёрное, сидящее идеально, платье с глубоким декольте и каблуками на высоком каблуке.
– Хватит лежать, как изваяние! Надо прибраться по дому! Если ты мигом не встанешь и не начнёшь работать, пощады от меня не жди.
Я продолжал сидеть неподвижно. Каждой клеточкой своего тела я презирал и ненавидел эту Эмелину! Противную, скверную, ужасную, кошмарную, чудовищную мачеху! Ненавижу! Но это были цветочки, по сравнению с тем, что произошло потом…
Мачеха взяла меня за руку и дёрнула с такою силой, что я мигом встал. Горшок покатился вниз, а затем упал, разбившись вдребезги. Я категорично отмахивался от неё, и получил мгновенную мощную пощёчину!
Эмелина наклонилась над моим ухом, и громко прошептала:
– Я не буду сюсюкаться с тобой, как твой папаша, так что кончай спорить и живо начинай прибираться!
Она вцепилась в моё горло, и готова была задушить!
– Понял меня! – зашипела мачеха холодным, полным жестокости голосом.
– Да, – прохрипел я, понимая, что ещё немного, и я скоро задохнусь!
К счастью, Эмелина опустила когтистую руку и направилась к выходу из дома.
– И не забудь прибраться после себя, – сказала она, перед тем, как закрыть за собой дверь.