Тридцать полных оборотов

Одно дело за раз

К своим двадцати семи годам (восемь из которых его пытались убить разными противоестественными способами), Гарри точно представлял свои слабости. К ним относилась окклюменция, устные повествования и холодный расчёт. Конечно, список был длиннее, но Поттер просил нас не углубляться в описания.

Так что активируя приложенный к письму одноразовый порт-ключ, он уже знал, что всё покажет Дамблдору сам, безо всяких слизеринств и попыток двойной игры.

Он стоял перед директором с открытым коридором памяти: начиная от первого письма-приглашения в Хогвартс и заканчивая их беседой на Том-Самом-Вокзале. После Поттер отрывками показал Победу, речь у могилы Дамблдора, восстановление Хогвартса, портрет Снейпа — и океан траурных флагов, которые, казалось, не опускались целый год.

— Гарри, мой мальчик…

Дамблдор как-то сразу осунулся и постарел. Он бессильно осел в наколдованном кресле; такое же появилось и за спиной гостя.

— Как же я ошибался…

Не этой реакции ждал путешественник, ой не этой…

Гарри не смел даже пошевелиться; да он и подумать не мог, чтобы устроиться в мягком фиолетовом кресле поудобнее, всё словно кололо его, сам воздух и каждый предмет из окружения. Как не пытался артефактор думать об океане и держать себя в руках, живот предательски подводило. От уверенного и относительного спокойствия первых минут встречи не осталось и следа. Почему-то он был уверен, что директор усмехнётся в бороду, хитро поглядит на него из-за очков-половинок — и даст ему план действий… Поттер, ты идиот. Клинический, неизлечимый идиот.

Он изо всех сил старался принять для себя тот факт, что готовых ответов ему не получить; страх вперемешку с паникой осаждали его. «Ты застрял здесь, застрял, без простых решений и решений вообще» — шептали ему его же чувства. Гарри сопротивлялся как мог. Сжал кулаки до хруста — и упёрся взглядом куда-то в пол.

Надо подождать. Директор, в конце концов, увидел последствия Первой войны, и наверняка чуть ли не каждую смерть заочно записал на свой счёт. Пока он в шоке, как и сам Гарри. Пока надо просто ждать.

Артефактор чувствовал себя средневековым гонцом, который принес властителю весть о конце света.

— Я понимаю, что ты представлял иное. — Тихо проговорил Светлый маг. — Но ты даже лучше меня представляешь, насколько опасны для будущего твои знания. Ты пришёл за помощью и советом, и я не оставлю тебя на произвол судьбы. Но я прошу дать мне время, ты задал непростую задачу, и я говорю не только о маховике.

Директор, тем не менее, слабо улыбнулся и щёлкнул пальцами, призывая домовика.

— Минки проводит тебя в твои комнаты. Договор о заступлении на должность профессора ЗОТИ ты можешь подписать когда угодно. — Дамблдор говорил мягко, как в бытность Гарри на Первом курсе. — В твоей памяти я увидел многое… Этой школе нужен такой специалист. Чтобы там ни было, я рад тебе, Гарри Поттер. Добро пожаловать в Хогвартс!

***

Комнаты встретили его тишиной и спокойной прохладой каменных стен.

Это было хорошим противовесом бури, назревающей внутри.

Сколько времени нужно человеку, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что он потерял всё? Уж точно не чёртовы пару денёчков.

«Дыши, Поттер, просто дыши».

— М-мистер сэр гость Директора…

Перед ним всё ещё стоял Минки — и было видно, что бедняга хотел бы быть подальше от этого странного всклокоченного волшебника с белым, как полотно, лицом.

«Дыши».

— Спасибо, Минки. Думаю, я дальше справлюсь. — Гарри постарался выдавить из себя подобие улыбки, но, кажется, это окончательно напугало бедного домовёнка.

Пытаясь думать об бескрайней морской глади, Гарри решил оглядеться. Один его хороший наставник, учивший Поттера внутренней стабилизации потоков магии, без которой нельзя даже приближаться к высокоуровневым артефактам, рассказал однажды о таком приёме.

«Просто делай одно дело за раз. Пусть существует только оно — без привязки к контексту, стратегии, фону. Только одно дело, только одно действие, от начала и до конца».

Это здорово выручало его, когда мир в очередной раз давал трещину.

Стоило оглядеться. Просто оглядеться. Сделать одно дело за один раз.

Итак…

Небольшая уютная гостиная; у противоположной стены видна приоткрытая дверь — спальня. Пустые каменные стены, массивная мебель из тёмного дерева. Есть простор для того, чтобы обставить всё под себя. На одной из стен можно было повесить живую карту Британии, как в одной из комнат на Гриммо... Зря он подумал о Гриммо.

В голову полезли мысли о доме.

Гарри только сейчас почувствовал насколько он любил ту свою жизнь, пусть и с грузом потерь, пусть и с тем прошлым, пусть и с его жизнью, похожей на бег от самого себя…