Тригинта. Меч Токугавы.

Глава 43

ГЛАВА 43

НАОМИ

о. Мальта, Валетта.

    Вторые сутки сижу в светлой прохладной палате госпиталя Ангела Исцеляющего и смотрю, как в вены Ростова капает Алкагест. 

 На остров нас доставил Полди, посадив дракона прямо во дворе госпиталя. Он пытался убедить меня, что барону здесь обеспечат самый лучший уход, и что мне совершенно необязательно находиться рядом - гораздо лучше подождать, пока он выйдет из комы, в резиденции Архистратига, форте Святого Ангела. Я отказалась. 

    Полди рассказал, что Аслама нашли мертвым и что Печать его пропала. Рыцари перерыли пядь за пядью всё, что осталось от дворца Аль-Алям, но динария так и не обнаружили...

    Яррист приказал сравнять город с землей. Не знаю, о чем он думал - в Маскате было полно людей. Говорили, под конец Архистратиг будто сошел с ума… Может, он хотел найти Длань Господа?

    Длань Господа… обретенная и вновь утраченная мечта. Меч-мечта… Никогда не задумывалась, что у этих слов одинаковые корни.

 Не могу разобраться, какие чувства испытываю, утратив его окончательно. Наверное, преобладает облегчение. Всю мою жизнь я только о нем и думала. Строила планы, возлагала надежды… А теперь, когда его нет - всё рухнуло. Я больше не воин. Я свободна.

    Глядя на профиль барона, чуть подсвеченный лучами закатного солнца, проникающего в узкое окошко, на неподвижную, не колеблемую дыханием грудь, я пытаюсь обнаружить сходство между ними. Нифилим Яррист и Рефаим Семъяза…

    Я присаживаюсь на кровать и беру Ивана за руку. Заглядываю в глаза: они всегда открыты. Вот, пожалуй, единственное сходство: глаза. Только не с глазами Ярриста - у того, когда они не залиты золотым ихором, - черные, чернее ночи, а Никодима.

    Ростов и вправду похож на моего старого наставника. Вечной тихой усмешкой - будто он знает всё наперед, и только улыбается, глядя на игры детей… Особой манерой «прислушиваться к эфиру» - еще в детстве я так называла привычку Никодима замирать, иногда посреди разговора, на несколько мгновений, погружаясь в себя. А еще… не могу выразить иначе, но, когда я нахожусь рядом с Никодимом или Ростовым, ощущаю под ногами Земную Твердь. Точку Опоры. Своё Место. С Ярристом - совсем не так. С ним будто в зрачке тайфуна. 

    Я вновь вспомнила, как он, в золотых доспехах кружился в кольце Храфстр, и как еще тогда подумала: Яррист любит смерть. Так, как никогда не смогу полюбить я…

    Уничтожая вампиров или сумасшедших маньяков, стреляя в далекие мишени из снайперской винтовки, я не понимала, что такое смерть. Просто нажимала курок, и кто-то падал. Но я не любила убивать. Это была работа.

    Говорил Никодим: смерть воина всегда стоит рядом, за левым плечом.

    Заглянув в неживые глаза Анубиса, я наконец-то поняла, что он имел в виду. 

    …Что характерно: меня ведь обучали, натаскивали много лет. У меня молниеносная реакция, глаза на кончиках ушей и сверхчутье на опасность!

    И всё равно я не заметила, как он вошел. Вот я сижу и пялюсь, по обыкновению, на профиль Ивана, а в следующий миг передо мной, заслоняя свет, стоит пожилой господин.

    Весь такой благородно-седой, с чуть отвисшими щеками и брезгливой нижней губой. Глаза бесцветные, водянистые, в глубоких морщинах. Одет, как викторианский лорд: фрак, кружевная манишка, перчатки, трость.

    Смотрит на Ростова. С какой-то, я бы сказала, отеческой нежностью.

- Бедный мой консильери… - говорит он, чуть пришамкивая.

- Счастливчик! - я вскочила, но невидимая ладонь будто толкнула меня назад, на стул.

- Зови меня дон Лупе, дорогуша. Всё-таки я намного старше, и хотя бы поэтому заслуживаю толику уважения.

- Я не видела, как вы вошли. Как вас пропустили Рыцари? Госпиталь полон динарианцев…

- Тебе еще не доводилось встречать таких, как я, верно? - он стоял, тяжело опираясь на трость, и мне инстинктивно захотелось уступить единственный стул пожилому дедушке. - Это неудивительно: нас всегда было мало. А сейчас, пожалуй, кроме меня… - он говорил, будто размышляя вслух. - Так что на первый раз я тебя прощаю.

- Что вам нужно?

Он слегка пожал плечами и осторожно уселся на край кровати, в ногах у Ивана. 

- Без малого пятьдесят лет Джованни был моим помощником. Советником - и превосходным! Мы очень одинокие существа. Нужно держаться друг друга.

    Некоторое время назад я без раздумий бросилась бы на вампира, и постаралась убить. Но сейчас, после всего…

- Я знаю, кто вы. Вы - мертвец. Только силой Печати в вас поддерживается подобие жизни. И сила эта - заемная. 

Он рассмеялся. Будто закудахтала старая курица.

- Как ты еще молода, маленькая принцесса! Как трогательно наивна… В конце концов, что есть жизнь, как не процесс непрерывного распада? А смерть - она статична. Неизменна. Человек живет какие-то жалкие мгновения, зато в смерти пребывает вечно. Ты тоже когда-нибудь приблизишься к этому порогу, и тогда… Тогда захочешь задержаться. Не переступать последнюю черту. Не важно: живой, или мертвой, ты захочешь просто Быть.

- Когда придет мой черед, я сделаю последний шаг не раздумывая.

Он посмотрел на меня из-под черепашьих век и по-стариковски крякнул. Вынул из нагрудного кармана белоснежный платок, приложил к сухим губам, - в углу платка мелькнула вышитая монограмма.