Тринадцать

Тринадцать

Танник вылез из кабины квадролета и  в сердцах чертыхнулся. Угораздило же приземлиться  на этом богом забытом острове! Да уж, «острове»…  Воды вокруг него  давно уже не было. Фактически, это был не остров, а колоссальный пик, тянувшийся к небу из глубокой расщелины. Казалось, что расщелина уходит вниз до самого центра Земли… или до самого ада. Юношу передернуло.

Первое же самостоятельное путешествие на квадролете – и такая неудача! Что-то попало в задний винт, и пришлось резко снижаться. Бортовой компьютер сообщил, что ближайшей пригодной для приземления площадкой  является заброшенный аэродром. Но аэродромом там и не пахло. По пояс заросшее травой, небольшое поле, не более того.

Вдали виднелись то ли чьи-то силуэты, то ли какие-то постройки. Танник вздохнул. В конце концов, это же путешествие – так почему бы не воспользоваться случаем и не узнать, что таится в самом сердце Дикой Евразии?

Люди оставили эти места не менее трех веков назад. Сейчас лишь самые бедные станут селиться на земле, да и то на полоске шириной в пять миль вдоль океанских побережий.  А средний класс и Управители селятся  на искусственных спутниках, парящих на орбите в верхних слоях атмосферы. Никому и в голову не придет проводить много времени в глубинах материков, разве что каким-нибудь  сталкерам или климатологам. Слишком уж сухо и жарко…

Танник расстегнул воротник скаф-костюма и решительно зашагал к маячившим вдали строениям. Граница «аэродрома» проходила практически по краю ущелья, откуда внезапно пахнуло сырым и режущим ветром. Раздался глухой подземный рокот.  Юноша съежился, нащупывая кнопку улучшенного термостатирования, но не остановился. Загадочные постройки все еще манили его. Не дойдя до самых больших из них метров двести, Танник наткнулся на возвышавшуюся посреди поля гранитную стелу, окруженную остатками ржавой оградки. Вот что за силуэты привиделись юноше в степи!

Он осторожно потянул на себя калитку, которая бесшумно упала на одеяло из трав и рассыпалась в пыль. Танник шагнул внутрь. Буквы эпитафии, высеченные на граните, почти стерлись от дождей и ветров, но керамическая фотография была цела. С нее смотрела темноволосая девушка монгольской внешности в рубашке (или мундире?) с наглухо застегнутым воротничком. Танник прикоснулся к стеле. Казалось, миловидное лицо улыбается ему, а камень теплый и подвижный. Юноша встряхнулся.

- Чертов материк, уже галлюцинации вижу! Надо быстрей выбираться отсюда! Только вот до этих домиков дойду…

Пара ветхих избушек стояла практически на краю обрыва.  В оконных проемах не осталось ни намека на рамы, штукатурка лежала тонким слоем пыли на полу, и даже кирпич кое-где осыпался. Там, где раньше была дверь, зияла огромная дыра, смотрящая прямо на обрыв.

- Когда внизу плескалось озеро, вид с порога, должно быть, был очень красивый… - задумчиво пробормотал Танник.  Легкий ветерок коснулся его щеки, принеся аромат елового дыма. «Пожар?» - только успел подумать юноша, поворачиваясь на запах. В семи километрах слева, над двугорбой скалой, пламенел закат.

***

Хото баабай  медленно, с наслаждением курил свою трубку. Вечернее солнце протянуло  щупальца  лучей сквозь небосвод, чтоб согреть старый известняк, на котором сидел тенгри. Светилам не ведомы страхи или сомнения.  Даже когда грань между Средним и Нижним миром стирается, как в это время, в закатный час на Ольхоне, льют они свое сияние и на живых, и на духов. Тенгри затянулся глубже и медленно выпустил волны дыма в каньон. Откуда-то снизу послышался глухой гул, будто недра земли вдруг вскипели в возмущении на того, кто нарушил их благостный и сырой туман.

- Эй, Эрлен, хватит уже сидеть у себя там, в темноте! Выйди, посмотри вместе со мной на дивный закат! Гэрэлт Наран вон как небо раскрасил!

Из ущелья вырвался почти ураганный ветер, неся с собой запах прелости и водорослей. Вслед  за ним на уступ скалы вскочил  Владыка Подземного Мира и встал во весь рост, подбоченясь и сердито глядя на сидящего.

- Не стой, брат, садись. Отдохни немного от забот.- Хото баабай дружелюбно махнул рукой. Эрлен скривился.

- Разве я больше не хан, что ты опускаешь мой титул? Или дел в мире духов стало меньше за последние годы, что пренебрегаешь мной? Эх, видел бы ты, что там творится, - Эрлен-хан тяжело вздохнул и уселся на скалу рядом с братом, оправив тяжелую шубу из семи медвежьих шкур.

- Знаю, брат, и вижу. Разве твой мир – не отражение моего? С тех пор, как великий Байкал высох, и люди ушли с этих земель, только слезы зверей наполняют Тойбодым. Скоро мне и хозяевам Ангары, Иркута, Кяхты и Турана нечего будет делать здесь. Кто же назовет нас ханами, коли нет людей? Некому теперь чествовать сыновей Неба.

- Если земля эта умрет, то и мы исчезнем. Созовем Тринадцать, решим, что делать дальше.- Эрлен-хан свистнул, и на мыс вскочил черный конь. – Лети, Ажирай-бухэ, зови нойонов на Шаманку, совет держать будем!

Хан Хото баабай прислушался к удаляющемуся цокоту копыт, задумчиво  пуская клубы дыма в сторону Нюрганской Губы.

- А видел ли ты, брат, человека, что высадился сегодня на Песчаной Косе?

Эрлен-хан удивленно присвистнул.

- Кто этот безумец, я хочу на него взглянуть!

- Да вон, над степной могилой склонился. Давай, шугани его там! – Хото баабай пихнул брата в бок и рассмеялся. – А ведь не зря он сюда залетел! Что ж, пора встречать наших братьев.

Бесшумно опустился на камень хозяин Саган-Заба, всевидящий Бурал Саган, вместе с женой, синеокой Хуга саган хатун. Скользнул на утес и склонился в поклоне Заргачи, взмахнул пышным хвостом Ажирай.  Прискакал, взметнув клубы известковой пыли, Буха-нойон, воплотилась  прекрасная Зулмата, и, закрыв на миг закатное солнце, приземлился Шубуу.