Тринадцать фамильяров на сундук мертвеца

ПРОЛОГ

…Солнце, по-осеннему не жаркое, в этот прозрачно-зыбкий сентябрьский вечер на отдых собиралось не торопясь и с чувством глубокого удовлетворения от качественно отработанной смены: не важно, сколько ползающих внизу людишек подняли голову к небу и от души поблагодарили светило за подаренные тепло и нежность уходящего бабьего лета – не в том его, Солнца, работа заключается, чтобы «спасибы» собирать. Хотя и не повредило бы…

Впрочем, нельзя сказать, что обитатели отдельно взятого, изрядно заставленного переполненными мусорными баками закутка, затерявшегося меж корпусами административно-культурного центра Н-ска, испытывали к небесному трудяге неприязнь или неблагодарность: на относительно свободном от отходов бюрократической жизнедеятельности пятачке тротуара с расстеленной газетки угощались россыпью мелкорыбицы с десяток разномастных котов и кошечек, а спонсор «благотворительной вечеринки», восседающая на перевернутом пластиковом ящике средних лет женщина в спортивном костюме и с рюкзачком за плечами, как раз таки запрокинув голову и прикрыв глаза, наслаждалась деликатными прикосновениями затухающих солнечных лучей.

И не важно, что ее обшарпанные металлические «соседи» благоухали совсем не розами. Мелочи жизни... Когда тебе уже за сорок, а вместо родных и близких обнимаешь лишь пустоту, поневоле будешь рад и тому, что тебя ждут хотя бы здесь, у мусорных баков, усатая и пухнатая мелочь, чей толстопопый «патриарх», отобедав в первых рядах, привычно залез на ручки и вовсю урчит, уткнувшись носом в шею. А еще есть щенок-недоросток, помесь овчарки и лайки, усердно охраняющий прислоненный к стене велосипед. И дача на окраине города, на которую они отправятся сразу после этих самых помоечных посиделок. И целых два выходных, которые можно будет с наслаждением потратить, возясь на клумбах и грядках... Когда тебе уже за сорок, начинаешь понимать, что нельзя объять необъятное. И видеть планку, выше которой не прыгнуть. Остается только жить, радуясь хотя бы малому... Щенячьей верности. Кошачьему урчанию. И последним солнечным лучам.

…Секундой позже в умиротворенном благолепии вечера по всему Н-ску люди услышали странный, непонятно откуда идущий шорох: складывалось ощущение, что вокруг слушателя, буквально со всех сторон, сыплется и сыплется гравий. Или песок. Или щебенка. Короче, что-то цокающее и шелестящее. И нет возможности укрыться от этого звука, даже если уши заткнуть!

На несколько минут город замер, вслушиваясь и замирая от остроты ощущений. Буквально каждый почувствовал себя проваливающейся в воронку зыбучих песков таракашкой, исступленно перебирающей лапками в бессильной попытке вырваться из ловушки осыпающихся стен... Но волна паники, не успев накрыть людей с головой, исчезла, как не было – все вернулось на круги своя. За исключением пустяка: в тот момент, когда по всей округе шуршало и шелестело, по глухой стене Н-ского филиала корпорации «Хроматрон», возле которой и были установлены приснопамятные мусорные баки, по широкой дуге пробежала глубокая трещина, буквально на глазах наполняясь странной, перламутрово переливающейся субстанцией.

Прочертив широкую, метра на три радиусом, арку, трещина со стены перескочила на асфальт, столь же обширным замахом очерчивая полукруг уже по земле, закольцовывая внутри себя и женщину с котом, и собаку с велосипедом, и обедающую живность. Вовнутрь аномалии по стечению обстоятельств попали даже молоденький голубок и крошечный воробей, клевавшие крошки у велосипедного колеса. Один из мусорных баков тоже оказался внутри – именно возле него и слились воедино трещины на стене и на земле... Слились, чтобы буквально через пару секунд выплеснуть из себя накопленное и образовать туго натянутую меж собой перламутровую же мембрану, внутри которой при желании можно было увидеть пленников аномалии, застывших на середине движения, как муха в янтаре.

Спустя несколько мгновений после возникновения пленка затвердела, потом треснула, как проклюнувшееся яйцо, выбросила наружу маленькое облачко какой-то мутной взвеси, и … испарилась со всем содержимым, оставляя после себя лишь бликующую потеками оплавленного кирпича выемку в стене и небольшую воронку на месте пропавшего куска тротуара, по стенкам которой в последних лучах заходящего солнца тихо осыпался песок.