Тринадцатый

Тринадцатый

...Спою тебе песенку,

Топ-топ-топ по лесенке…

Тварь зеленая идет,

Мне дитя свое несет.

Воет ветер за окном,

Злая ведьма рвется в дом.

Плачь, дитя мое, не спи,

Маму криком разбуди!

Громче стрекочи, сверчок!

Пусть поплачет мой сынок!

Мать усталая уснет —

Сына ведьма украдет.

Плачут мышки по углам…

Молока тебе не дам!

Если ведьма заберет —

Мухомор засунет в рот.

Не прижму тебя к груди —

Громким плачем мать буди.

В лапах нечисти лесной

Оборвется голос твой!

Разбуди меня скорей!

Позови пономарей!

Никогда они не спят,

Громко в колокол звонят.

Динь-дон, динь-дон,

Твою маму морит сон…

Мертвый будешь, иль живой —

Не услышу голос твой…

Глядь — у ведьмы мой сынок,

У меня — гнилой пенек.

Ручки-ножки-веточки...

Баю-баю, деточка…

***

Королевская охотничья свора выла три дня подряд, предвещая скорую кончину хозяина. Любимая гончая лежала возле кровати короля, отказывалась от воды и пищи и жалобно скулила.

Лекари, бессильные одолеть естественный ход вещей, отступили. Юный наследник стоял на коленях возле смертного ложа, приникнув головой к коленям отца. Король умирал.

В покоях стояла гнетущая тишина, лишь старинные часы неумолимо отсчитывали ход времени, и каждые четверть часа оглашали замок грозным перезвоном, словно напоминая о неизбежном.

Пробило полночь. Король с усилием поднял иссохшую, бледную руку, сделал знак придворным удалиться. Когда свита покинула покои, он коснулся плеча сына. Принц поднял голову.

— Мое время подходит к концу. — едва слышно произнес король, — Слушай сын мой, и запоминай.

Понимая, что сейчас не время для лишних слов и лживых уверений, принц склонил голову в знак того, что готов выслушать последнее слово отца.

— Мой первый завет — будь добрым правителем. В уме твоем я не сомневаюсь, а мудрость придет с годами. Но не позволяй жестокости поселиться в твоем сердце. Она разрушит тебя, а значит и страну, которую я тебе вверяю счастливой и процветающей.

— Обещаю, батюшка, — промолвил принц.

— Мой второй завет — женись. Тебе надлежит еще в юности позаботиться о продолжении рода.

И снова сын почтительно склонил голову.

— И третий завет — как зеницу ока береги зеркало, что висит в моих покоях.

Принц удивленно взглянул на отца — в свою последнюю минуту он беспокоится о зеркале?

— Не беспокойся, сын, разум мой ясен. — сказал король, — Я расскажу тебе историю этого зеркала, и ты поймешь, что мой третий завет — самый главный.

— Я и так исполню его, батюшка. Стоит ли тебе тратить силы на долгие речи?

— Мои силы более не понадобятся мне. Рассказать тебе эту историю — лучшее, на что я могу их потратить.

И рассказал король такую историю.

… Много лет назад жил в деревне бедный крестьянин.

Двенадцать детей родила ему жена и тринадцатый был на подходе. Говорят, у кого много детей — тот богач, но крестьянин горько усмехался, слыша такие речи. Чем больше появлялось у него детей, тем больше приходилось ему работать, тем тяжелее болела его рано подурневшая от тяжелой жизни жена, тем крепче сжимал голод в своих лапах их бедное семейство.

Силы крестьянина были на исходе, работать он больше не мог. Он бродил по лесу, искал грибы, ягоды, да изредка удавалось ему подбить камнем какую-нибудь живность. Тем и жили.

Раз пошел он в лес за пропитанием. Была поздняя осень. Ни грибов в лесу, ни ягод, птицы и белки попрятались. Ничего не добыл бедняга, побрел домой. Вечерело, и крестьянин сбился с пути.

Ну, думает, пропадать теперь. Но он был упрям и сдаваться было ему никак нельзя — дома дети ждут. Шел он, шел, глядь — огонек меж деревьев светит. Обрадовался крестьянин, из последних сил побрел на огонек и вышел к избушке. Ветхая, замшелая, крыша провалилась, дверь на одной петле болтается, а в мутном крохотном окошке тень мелькает.

Вошел крестьянин. Видит — в очаге жарко горит огонь, над ним на крюке висит огромный котел, возле котла — старушонка. Кривая, горбатая, космы нечесаны, платье — рвань одна. Стоит себе и железной палкой варево в котле помешивает.

А комнатушка вся зеркалами завешена так, что стен не видно.

Крестьянин от удивления рот разинул — откуда у этакой лесной поганки столько зеркал?

Обернулась к нему старуха, вздрогнул крестьянин. Старуха-то слепая, темные дыры у нее вместо глаз, а кажется бедолаге, что смотрит она на него и насквозь видит.

Испугался он, но виду не показал. Поклонился, поздоровался учтиво.

— И ты здравствуй! — прошамкала старуха. — Молодец, вовремя явился. Помощь твоя мне нужна.

— Отчего не помочь почтенной женщине, — отвечает крестьянин с опаской, — да только не встречал я тебя раньше. Ты кто будешь?

— Я — говорит старуха, — зеркальщица. Много лет зеркала делаю. Ослепла, видишь, совсем, выжгло мне глаза ядовитым дымом. Хочу перца в суп добавить, да боюсь склянки перепутаю. Они на полке над очагом. Перец в черной склянке, а ртуть для зеркал — в зеленой. Подай черную склянку.

Взял крестьянин с полки черный флакон, смахнул с нее пауков, подал старухе. Насыпала она перцу в котел, да и говорит:

— Хороший ты человек. Добрый, учтивый. И честный — не подшутил над слепой старухой. Награжу тебя. Чего хочешь?

— Хочу, чтобы беды от меня отвязались, — отвечает крестьянин. — да только тебе это не по силам.

— Отчего же не по силам, — захихикала старуха. — дело это плевое. Посмотри в мои зеркала. Где тебе отражение понравится — такую жизнь себе и выбирай.