Триплексум

Глава 9. Белое воскресенье

Долгие две недели она упорно делала вид, что его не существует. Они не встречались в ресторане и коридорах, сидя один в библиотеке, а вторая – в своём купе. Девочка не открывала двери иначе как поздно ночью, чтобы выбраться в вагон-ресторан и немного поесть, а потом вернуться и снова закрыть двери. Она всерьёз опасалась, что, увидев Андрея, либо разрыдается, либо начнёт кидать в него первыми попавшимися под руку предметами. А то и всё сразу. Но устраивать подобное совершенно не хотелось, хотелось залезть под одеяло и сидеть, глядя на солнце и проходящие мимо маленькие планеты.

Вечно так продолжаться не могло.

В какой-то момент, глядя на падающий в стеклянном шаре искусственный снег, Лилия поняла, что ей уже давно нужен совет, как же выбраться из этого тупика. Раньше она никогда не попадала в подобные ситуации. Если подумать, то из мальчиков она дружила только с Витей, с которым все ссоры как-то сами собой забывались, а из девочек… Обычно она просто принимала мнение большинства, мысленно оставаясь при своём, пусть и с испорченным настроением, зато с подругами. Теперь, вспоминая все такие поступки, Лилия поняла, какой была трусихой, раз боялась пойти против чужого мнения. Собственно, она и оставалась трусихой, ведь сейчас не могла показаться Андрею на глаза, страшась одной только мысли о продолжении скандала. Не в силах больше замыкаться в кольце мыслей, она встала и тихонько вышла из купе, надеясь, что никого не встретит.

Поезд, как обычно, мерно дышал: чучух-чучух, чучух-чучух, – и ни одной души не было в коридорах. Бросив взгляд на наручные часы, Лилия поняла, что сейчас раннее утро и Андрей должен был ещё спать: только они двое старались жить по часовому поясу Москвы. Успокоившись, она прошла мимо двери его купе и заглянула в библиотеку. Здесь было пусто. Пройдя ещё два вагона, она вошла в «секцию бесконечности» и дошла до большой библиотеки, где и обнаружила тех, кого искала: оба призрака с удобством висели в разных концах вагона и читали книги. Услышав шаги, Мари подняла глаза на вошедшую и отбросила книгу.

– Лили!!! Где ты была?! – взвизгнула француженка, заставляя Профессора вздрогнуть. – Что случилось?! Почему Андрэ не разговаривает уже две недели?! Куда ты исчезала?! Герр ничего не хочет мне говорить!!!

– Дело не в желании, я сам не знаю подробностей, – осторожно вмешался он, подплывая ближе. – Я знал, что твоё путешествие не вызовет его одобрения, но вы так сильно разругались… Что произошло внизу?

Девочка упала в кресло, вдохнула полные лёгкие воздуха, и слова полились, словно восполняя дни молчания. С абсолютно сухими, словно слёз для этой ссоры уже не осталось, глазами она пересказывала произошедшее, проживая заново те роковые сутки, ощущая ярость Андрея и собственную обиду. Закончив, она медленно выдохнула, с облегчением чувствуя, как с души уходит тяжесть хранимых неделями переживаний.

– Я не знаю, что теперь делать. Здесь есть и моя вина, но Андрей тоже… наверное…

– Разумеется, он должен извиниться! – отрезала Мари, подлетая ближе и садясь на колени перед девочкой. – Я уверена, он уже всё обдумал и понял, что был слишком резок! Ты же хотела как лучше, и получилось как раз так! Он просто всего не знает, и не желает слушать, потому что его сердце давно зачерствело!

Лилия хихикнула – француженка, как всегда, говорила то, что первым приходило на ум. Но её слова разбудили спрятавшуюся куда-то в закоулки души смелость, без которой она не могла пойти на мировую с юношей в страхе, что он просто не станет с ней разговаривать.

– Ты как всегда преждевременна в выводах, Мари, – покачал головой немец, подплывая к креслам. – Мы не были там и не знаем, что на самом деле произошло…

– Я не вру! – возмутилась девочка, но призрак жестом остановил её, продолжая:

– Я не утверждаю, что ты лжёшь, Лили. Просто ты видела события со своей точки зрения, а Андреас – со своей, и вы оценивали одно и то же совершенно по-разному. Я бы не стал говорить, что кто-то виноват. Такие ситуации случаются, и все справляются с ними по-своему. Уверен, ваш кризис тоже скоро минует.

Лилия уныло кивнула и встала: только приподнявшееся настроение мгновенно улетучилось, и желания находиться в библиотеке рядом с практичным немцем не было никакого. Но больше на Поезде поговорить было не с кем… хотя, почему же?

– А Дезин всё ещё живёт в галерее? – спросила она у Мари, и та кивнула.

– Это через все вагоны, в самом хвосте. Тебе придётся идти через…

– Вагон спутанного времени, знаю. Какая разница, Андрей меня всё равно не хватится, – отмахнулась она, открывая дверь в тамбур. – Я как раз давно хотела прогуляться по Поезду. Будем считать, я уже достаточно опытная, чтобы ходить здесь одна.

С этими словами она захлопнула дверь снаружи, а француженка сердито посмотрела на невозмутимого Профессора и тихо выругалась.

– Как можно быть таким бесчувственным чурбаном?! – прошептала она, что вызвало недоумённый взгляд из-за призрачных очков.

Лилия остановилась, глядя на бесконечную тьму космоса и чувствуя, как в спину светит Солнце. Земля была у неё под ногами, Луна – где-то сбоку, а вокруг простиралась Вселенная. Сделав несколько шагов по открытой платформе, она глубоко вдохнула созданный Поездом воздух и посмотрела на далёкие звёзды. До отправления оставался месяц, она жила здесь всего месяц, а казалось, будто Поезд – её родной дом, и она никогда его не покинет, только сменятся декорации, появятся новые станции, по которым можно будет прогуляться и снова вернуться. И пусть семья, школа и все старые знакомые остались «внизу», проблемы человеческих отношений настигли её и здесь, в той новой форме, с которой девочка ещё ни разу не сталкивалась и о которой ей было некого спросить, кроме себя самой. И Дезина, к которому она теперь направлялась. Пересекая платформу, она поймала в голове шальную мысль «а что, если…», улыбнулась и спрятала её в памяти на случай, когда будет более весёлое настроение. Здесь, на открытой платформе, для неё заканчивался «исследованный» Поезд и начинался «неисследованный», куда Андрей ни за что не пустил бы девочку одну.