Триста лет тому назад

Часть первая

                                                                                                         В нём женщины, мужчины — все актеры.
                                                                                                         У них свои есть выходы, уходы,
                                                                                                         И каждый не одну играет роль.

                                                                                                           (монолог Жака.   Ульям Шекспир)                                       

Как бы пролог…

Зала освещена скудно, свет падает откуда-то сверху, не яркий рассеянный свет, выхватывая силуэты сидящих за столом и теряясь в густых потемках огромной залы. Их всего пять. Пять фигур в одинаковых темных балахонах, просторные капюшоны надвинуты низко, но это скорее условность. Собравшиеся пятеро давно и хорошо знают друг друга, и одежда, как и выдуманные имена, скорее пафос, или дань неким традициям.

- Продолжайте, Афина, вы говорили о желании Московского царя прорваться к Каспийскому морю…

- Кхм. Да, как сегодя, уже упоминалось неоднократно, Московия давно лелеяла такие планы, - Начала Афина неожиданно хорошо поставленным мужским голосом, – но как заметил уважаемый Зевс - кивок в сторону ничем не выделяющейся фигуры в привычном сером балахоне  - Северная война затянулась, и неизвестно ввяжется русский царь еще в оду баталию, или удовлетвориться одним "Балтийским окном".

- …Не ограничится, это я вам точно говорю, у государя Московии очень хорошие аппетиты! – это вмешался первый голос, который понуждал продолжать Афину.

- Почему вы всегда перебиваете меня Гермес! – Афина норовисто, словно породистый конь, дернул годовой открывая породистое, благородное лицо лет сорока на вид . Темные, красиво отчерченные брови, прямой нос, яркие губы и аккуратная эспаньолка, все это присутствующие заметили лишь на миг, а брюнет Афина снова поправлял капюшон. – если не хотите меня слушать, давайте послушаем Асклепия, это его страна, и формально его государь.

- Спокойно, братья, - очередного говорившего еще никак не называли, но если проводить аналогию с греческими богами, ему подошло-бы имя Гефест, широкоплечий, с грубыми чертами лица, капюшон перенебрежительно откинут а плечи и даже под тканью балахона видно как перекатываются груды мышц.

Как и все присутствующие по давнему негласному правилу, говорил он на латыни – не надо устраивать из почтенного собрания балаган, или тем более кабацкую драку… - все покосились на прибывшего из Версаля франта, которого величали Гермесом. Тот по птичьи закрутил головой, и заерзал:

- А что? А разве я виноват??? Аполлон сам начал оскорблять моего короля, и нашу политику…

- Не оскорблять, а цитировать наши указы… с Комментариями… - внес поправки в обвинения Аполлон.

Присутствующие дружно попытались спрятать улыбки,  представитель туманнго Альбиона очень мало соответствовал имени античного красавца-бога. Маленький, чуть больше карлика, вертлявый как обезьянка Аполлон славился своим едким языком, и хорошими шутками.

Те самые знаменитые «комментарии» до сих пор ходили по всей Европе в качестве анекдотов. Гермес же опять вспыхнул кумачем и попытался что-то сказать, но был безжалостно прерван Гефестом:

- Стоп стоп. Нет, господа, если вы еще молоды, чтобы так выяснять кто прав, то мы уже в тех летах, когда трудно участвовать в потасовках. Последний раз была очень неприятная картина, когда почтенного Нептуна вывели под руки…

- Почтенного Нептуна вывели под руки потому что у него были подбиты оба глаза, а оба глаза были подбиты потому, что у него очень нехороший язык.  - вставил свои грошики еще один присуствующий господин, строного телеосложения.

- Твое дело, Арес, вообще маленькое, ты без году три месяца на наших собраниях, и то без своего наставника появляешься всего первый раз. Я смотрю ты уже выучил латынь? А то смотри, я могу сесть поближе и переводить, чтобы не возникло какого-нибудь конфуза… - это полноватый господин присутствующий на собрании под псевдонимом Геры.

- А я давно говорю, к черту этот мертвый язык, все рано тут прислуживают только глухонемые! А излагать свои мысли бывает затруднительно. - Гермес. как же тут без него!

- Помолчи, Гермес, на французском, многим еще труднее будет излагать мысли, стоп Аполлон, на английском тоже… Господа почтенное собрание! Я в который раз призываю вас к порядку, и прошу высказаться почтенного члена нашего собрания Асклепия.