Трое из Академии Рэйвенкаст

Глава вторая. Девчонки не умеют дружить.

– Пойми, что если ты и дальше будешь так себя вести, никто и никогда не захочет дружить с тобой! – пыталась усовестить её мадам Морин строгая классная дама.

Ей вторили завывания Милли, уткнувшейся в подушку. Но Юки, сердито насупившись, стояла на своём:

– Ну и пусть! Девчонки всё равно дружить не умеют!

И это была чистая правда. Если бы Милли и вправду была ей подругой – она бы ни за что не стала хвастаться перед Юки своим новым платьем.

Ежегодный благотворительный бал – чудо из чудес. Выпускные классы особенно старательно принимали участие в подготовке. Ведь бал – это возможность не только почувствовать себя принцессой, но и завязать полезные знакомства. Последний год учёбы – и беззаботные юные пташки выпорхнут стайкой во взрослую жизнь. Кого-то из них примут в Высшую Школу изучать науки посерьёзнее, чем вышивание крестиком и выведение бородавок, но большинство надеялись удачно выйти замуж и осесть дома.

Два месяца уже шла подготовка к торжеству. Ученицы, сбившись в шумные стайки, шушукались и обсуждали предстоящее веселье. Многие заказали платья ещё с августа, но некоторые, как Милли, ждали осени, чтоб заказать наряды на пике городской моды. Конечно, есть возможность не успеть, но деньги и стремление быть самыми-самыми решают всё.

У Юки не было ни обеспеченных родственников, ни богатых покровителей. И нового платья, естественно, у неё тоже не было. Поэтому, когда Милли, кружась перед зеркалом в роскошном платье «цвета лимонного зефира – самого модного в этом сезоне», заявила, что она будет самой красивой на балу, Юки не преминула заметить, что дурёх в жёлтых платьях на балу будет предостаточно. И если Милли хочет как-то выделиться на их фоне, то она, Юки, может сломать ей руку – гипс несомненно вызовет жалость и привлечёт к Милли внимание всех кавалеров. Милли не осталась в долгу, заявив, что Юки вообще на бал может не идти, «потому что такую уродину, да ещё и в простой школьной форме никто не пригласит танцевать даже из жалости». Конечно, Юки этого стерпеть не смогла, и они здорово поругались. А потом Милли ещё и нажаловалась мадам Морин, что Юки с утра сбежала, вместо того, чтобы вырезать бумажные цветы для украшения зала. В наказание Юки оставили без ужина.

Такого свинства она стерпеть уже не могла. Нет, она не собиралась делать ничего дурного, когда достала из шкафа бальное платье Милли. Она просто хотела... хотела понять, чем она хуже Милли. Почему эта глупая белобрысая курица с писклявым голоском считает себя лучше её, Юки. Разве Юки уродина? Она торопливо скинула коричневое школьное платье и осторожно, стараясь не порвать, стала надевать это чудесное одеяние. Тонкий шёлк гладил кожу, нежное кружево ложилось на плечи, обнимало так ласково, что Юки даже дыхание затаила. Никогда раньше ей не приходилось носить одежду из дорогих тканей. Кое-как затянув на спине шнуровку, она подошла к зеркалу и замерла. Нежное золотистое мерцание шёлка самым волшебным образом преобразило её лицо: кожа стала казаться светлее, побледнели даже веснушки на носу, а карие глаза вспыхнули так ярко, дерзко, что Юки на мгновение показалось, что эта девушка в зеркале – вовсе не она, а её давняя знакомая, но в то же время такая чужая, красивая... Смотрит с вызовом, на губах играет ироничная усмешка. Кажется, ещё чуть-чуть – и она шагнёт в комнату прямо из зеркала и насмешливо скажет Юки, что ей такой не быть никогда. Породой, мол, не вышла.

Кулаки сжались, в ушах зашумело, словно девица из зеркала уже произнесла свою уничижительную речь, и её словам вовсю аплодирует восторженная публика...

Когда Юки пришла в себя – от платья остались одни ошмётки, а из зеркала на неё смотрела испуганная растрёпанная полуголая девчонка с вытянутым невыразительным лицом.

***

Мадам Морин вздохнула и оставила свою попытки воззвать к совести «юной хулиганки».

– Юкайра Сантори, – строго произнесла она, – в наказание за то, что испортили чужое платье, вам запрещено присутствовать на Ежегодном Благотворительном Балу. Вместо этого весь день и весь вечер вы будете работать на кухне.

Она понизила голос и добавила, с презрительной жалостью глядя на девушку:

– Возможно, так для вас будет даже лучше.

Когда мадам Морин ушла, забрав с собой рыдающую Милли, Юки ещё долго сидела на кровати, обняв руками колени.

«Никто не будет с тобой дружить». Ну и подумаешь! Больно надо! Девчонки всё равно такие скучные – все разговоры только о тряпках, да о том, кто за кого выйдет замуж.

В приюте у неё был единственный друг – Янни. Невысокий, но крепкий мальчишка с задорно торчащим чубом. Он был старше Юки на целых четыре года, казалось бы, что у них может быть общего? Однако он почему-то заступился за новенькую, когда она вместо того, чтобы отдать другим ребятам своего тряпичного медведя, швырнула игрушку в топку горящей печки. И потом постоянно возился с задиристой малявкой, не давая старшим её обижать.

«Если ты будешь относиться к жизни, как к мусорной яме – так и будешь всегда барахтаться в отбросах», – сказал он ей однажды. – «Считай, что то, что с тобой происходит, – это всего лишь одно большое приключение. Тогда и жить станет гораздо интереснее!»

Янни. Он уже давно окончил школу и, наверное, живёт как ему вздумается. Бродяжничает по всему континенту. А может, уехал за океан, женился...

Юки грустно вздохнула.

Ну почему она не родилась мальчишкой? У них жизнь гораздо веселее! Разве можно представить себе интересным приключением прозябание в стенах дурацкой школы для девочек? Эти нудные уроки этикета и домашнего хозяйства хороши только для таких, как Милли, чья мечта как можно скорее выскочить замуж за богатого и красивого парня. Желательно оборотня. Брррр...

Юки передёрнулась. Зверолюди ей не нравились совершенно. Общаться ей с ними не приходилось, хватало и того, что рассказывали на уроках социологии. Но другие школьницы просто грезили всякими тиграми, волками, ягуарами... И в каждом женском романе, которые Милли читала перед сном, в героиню непременно влюблялся какой-нибудь красивый и богатый оборотень и в конце концов увозил к себе в замок.