Трое из Академии Рэйвенкаст

Глава третья. «Твоя работа? Браво!»

Когда они дошли до колонны, за которой начиналась лестница на балкон, Юки оторвалась от поварят и шмыгнула наверх, пригибаясь и прячась за увитыми бумажными цветами перилами.

Какой чудесный наблюдательный пост! Отсюда весь танцевальный зал был виден, как на ладони!

Она присела на корточки возле кадки с каким-то разлапистым кустом, и с восторгом принялась смотреть вниз.

Девушки-выпускницы порхали бабочками. Мадам Тужон, преподавательница танцев была бы довольна своими ученицами. А, вон и она – стоит у окна, кокетливо покачивая веером. Юки поискала взглядом Милли – найти её было непросто – по меньшей мере с дюжину девушек в нарядах всех оттенков жёлтого кружились по залу.

Интересно, а зверолюди на Балу есть? Она внимательно разглядывала незнакомые лица, но на первый взгляд, все казались обычными людьми. Юки с разочарованием выдохнула.

У неё уже затекли ноги, и девушка подумывала, было, вернуться на кухню – всё равно, что хотела, уже увидела, а сидеть тут дальше и смотреть, как все танцуют, становилось скучно. Но тут музыка внезапно стихла. Вместо неё торжественно запели трубы, возвещая появление новых гостей, и все начали оборачиваться в сторону главного входа. Мгновение спустя по залу пронёсся очарованный вдох. Вазон сильно загораживал Юки обзор, и она, прячась за перилами, поднялась на ноги, чтобы увидеть, что же вызвало всеобщий восторг: в зал входили несколько человек.  Некоторых из них она знала – городские управленцы. Но все эти «ахи» и восхищённые взгляды предназначались явно не им – на пороге застыл, словно специально давая собой вдоволь налюбоваться, огромный пятнистый зверь. Он стоял на всех четырёх лапах, подняв вверх голову и, казалось, улыбался, наслаждаясь произведённым эффектом.

– Дамы и господа, позвольте вам предоставить Фабрео Д'Эрве! – провозгласил церемониймейстер.

– Снежный барс! – восхищённо ахнула Юки и тут же спешно зажала себе рот ладонью.

А зверь вдруг нагнул голову и... исчез. Спустя мгновение на его месте стоял высокий мужчина в чёрном мундире, богато расшитым серебром. Его длинные серебристые волосы были заплетены в косу. Чёрные глаза сверкали из-под густых бровей. В этот момент Юки поняла, почему все герои в женских романах – оборотни. В зале вряд ли осталась хоть одна девушка, которой бы не хотелось, чтобы в неё влюбился такой красавец. И Юки вдруг почувствовала себя такой... дурнушкой. Действительно, права была мадам Морин – провести весь вечер на кухне – так для неё было даже лучше, чем находиться сейчас там среди разряженной толпы и умирать от стыда за то, что она не такая как они.

Юки вернулась под прикрытие своего вазона. Но возвращаться на кухню теперь уже не хотелось.

«Если ты будешь относиться к жизни как к мусорной яме – так и будешь всегда барахтаться в отбросах...» – вспомнились ей слова Янни, и она решительно сжала кулаки. Да, в конце концов, чем она хуже их всех? Тем, что у неё нет денег на дорогие тряпки? – А зачем ей атласное платье, если в нём неудобно лазить по заборам? Её не позовёт замуж красавчик-аристократ? – А кто сказал, что она вообще собирается замуж? И вообще, зачем ей этот глупый благотворительный бал?

Внутри заворочалась, поднялась упрямая волна чего-то тёмного, злого. В глазах на мгновение потемнело, уши заложило, но Юки упрямо мотнула головой и, вскочив на ноги, одёрнула своё скромное ученическое платье.

«Это вы все в выгребной яме, а вовсе не я!»

И как учила мадам Тужон, «гордо подняв голову, изящной походкой», недавняя посудомойка принялась спускаться с лестницы.

Надо сказать, её появление произвело не меньший фурор, чем приезд Снежного Барса, вот только это был фурор совсем иного рода – гости смотрели на неё с недоумением, кто-то из преподавателей с жалостью, лица выпускниц одно за другим начали кривиться в насмешливых улыбках. А Юки спускалась вниз, всё острее ощущая, что ей здесь не рады. Каждый шаг давался со всё большим трудом, ноги почему-то стали очень тяжёлыми, словно вместо туфель у неё на ногах были обуты каменные вазоны, но она упрямо шла вперёд, к своей цели. Сейчас она гордо покинет зал через парадную дверь, и никто ничего ей не сделает. И, быть может, этот красавчик-оборотень, как в любимых романах Милли, окажется так впечатлён, что даже кинется за ней вслед и попросит стать его женой. Конечно, ничьей женой Юки становиться не собиралась, но это бы определённо грело её самолюбие после того, как мадам Морин поселит её на кухне до самого окончания выпускного года.

Увы, дерзким мечтам не суждено было сбыться – стоило Юки сойти с лестницы, как кто-то схватил её за руку и потащил прочь. Она обернулась – мадам Морин, вне себя от ярости, тянула нарушившую все мыслимые и немыслимые правила ученицу к кухонному коридору. И лишь когда за ними закрылись тяжёлые створки дверей, дала волю своему гневу. Что только Юки не приходилось выслушивать в свой адрес, но многие из слов, которые сейчас употребляла обычно сдержанная классная дама, она слышала впервые. Причём, «оборванка» и «невоспитанная дрянь» были из них самыми ласковыми.

–... и если б я была в государственном совете, то запретила бы таким как ты, даже появляться в приличном общес...

За дверями раздался чудовищный грохот, обрывая её на полуслове. Такое впечатление, что рухнула сама крыша бальной залы. Мадам Морин замолчала, испуганно глядя на Юки. И если та сначала подумала, что это начался праздничный салют, то теперь ей и самой стало страшно. Они повернулись к дверям, а оттуда уже доносились крики. Пока девушка раздумывала, стоит ли воспользоваться внезапным происшествием и сбежать, или всё-таки пойти глянуть, что там такое случилось, как двери снова распахнулись, и в коридор влетел чёрный вихрь. Он схватил Юки за шиворот, выволок в зал и, поставив на ноги, прошипел в самое ухо:

– Твоя работа?

Она огляделась вокруг, ничего не понимая: там, где они стояли, всё было покрыто слоем белой пыли. Столы с закусками лежали, словно им подпилили ножки, везде валялись какие-то обломки белого камня, а лестница, по которой Юки недавно спустилась с таким вызовом... – её просто не было! Оборванные бумажные гирлянды свисали с перил второго этажа, а на месте широкой лестницы из белого мрамора величественно плавало облако пыли – вот уж кто сорвал приз за самое эффектное появление!