Трофей бандита

Глава 11

Первое знакомство с бандой показало мне, насколько сложно быть ее главарем и находить подход к каждому человеку. Несмотря на свой буйный нрав и ненависть к компромиссам, Макс определенно точно знал, как и с кем себя нужно вести, чтобы тебя слушали. Чтобы члены банды не выходили из-под контроля и строго выполняли приказы босса.

Так, компьютерного гения по имени Буч надо было хвалить. Он и вправду был умным, квалифицированным специалистом, но соседство с такими сумасшедшими товарищами приводило его в ужас. Впрочем, как и меня. Как итог, мы с Бучем выглядели белыми воронами на фоне остальных и именно мы казались остальным обитателям берлоги настоящими фриками. Хотя в реальности все было с точностью до наоборот.

Но к Асафе у Чернова был совершенно иной подход. Рот у ямайца не закрывался, наверное, даже во сне. И он не скупился на колкости ни для соплеменников, ни для самого главаря. За что регулярно получал по морде. А я-то не по наслышке знаю, как легко можно вывести Макса из себя. Тем не менее, Асафа острил и острил, препирался и препирался, вызывая на себя гнев не только Макса, но и всех окружающих. Неужели, ему все это нравится? 

А вот к Микки Макс относился иначе. С этим «огромным ребенком», как удачно выразился Буч, нужно было вести себя, как... с шестилетним мальчуганом. Он был ранимым и замкнутым в себе, вспыльчивым и обидчивым, но при этом не мог утолить в себе жажду экспериментов. Которые нередко заканчивались плачевно. Как для него, так и для окружающих.

– Микки, – решила я задать вопрос, который мучил меня вот уже который час, – а почему у тебя на затылке эта надпись?  

Горе-подрывник отложил в сторону валик и зеленую краску. А затем лаконично ответил:

– Просто я люблю мою маму.

Собственно, именно это у него на голове и было выбито. Пожалуй, самая странная татуировка из всех, которые мне приходилось видеть.

– О. Я так и подумала. Мама – это главное. Не так ли? – грустно улыбнулась я, подумав о собственной матери. Вот только думать особо было нечего. Я ее не помню. И такими отношениями, как у Микки, похвастаться не могла.  

– Я люблю свою маму, – повторил Микки и о чем-то вздохнул. – И она тоже меня любит. Очень-очень. Мама всегда меня любила и говорила, что я самый умный.

– Пф... – еле сдерживался Буч, убирая цех после взрыва.

– Ну... – пожала я плечами, – кому как не маме знать о способностях собственного сына? Если мама так говорит, то это правда, Микки. Уверена, ты способный парень. Просто... просто немного... немного стеснительный. Как мне кажется. Ты легко теряешься. И отвлекаешься от важного дела.

– Это неправда, – хмурился Микки. – Я никогда не отвлекаюсь.

– Но ты ведь красишь по второму кругу то, что я уже покрасила. Разве ты не заметил?

– Нет, это неправда. Я крашу не потому, что отвлекаюсь, – покраснели щеки Микки. – Я крашу потому, что ты первый раз плохо покрасила.

– Что? 

– Вот, смотри, – показал он пальцем на крохотный пропуск. – Видишь? Ты плохо покрасила.

– Но ведь… – понимала я отчасти Буча. – Микки, ты ведь все равно взорвешь эти упаковки. Какая разница, насколько хорошо они покрашены? Главное, что ты видишь, что этот цвет зеленый.

– Нет, – отрезал Микки и продолжил методично прокрашивать взрывчатку вторым слоем краски, – делать работу нужно хорошо. А хорошо – это когда повторяешь ее много раз. Чем больше, тем лучше... Так меня учила мама. 

– Серьезно?

– Мама заставляла меня делать домашние вещи десятки раз каждый день. Она говорила, что повторение – залог успеха. Так она учила меня. Так она воспитывала меня, зная, что однажды я стану президентом.

– Президентом?

– Пф-ф-ф... – не выдержал Буч и поперхнулся чаем. – Кхе-кхе-кхе... умора... 

Но Микки был серьезен.

– Да, – повторил он спокойно, – президентом. Мама знает, что я родился, чтобы стать новым президентом США.

– Ого, – удивилась я, но сохранила серьезный вид лица.

– Мама всегда повторяла, что я должен делать свою работу хорошо. Чем бы я ни занимался. И однажды меня выберут президентом Америки.

– Ничего себе. Видимо, твоя мама – очень умная женщина. И правда очень любит тебя.

– Да, – кивнул Микки и со вздохом добавил, – мне ее очень не хватает... Микки по ней очень скучает. Скучает по своей маме.

– Оу, – почувствовала я себя неловко. – Прости, что расстроила, Микки. Извини, я не знала, что твоя мама... Что она... 

– Ты не знала, что мама в психушке? – удивился Микки.

– Что? Э... 

– Макс не говорил тебе, что она живет в дурдоме?

– Н-нет... – качала я головой от удивления, – нет, не говорил.

– Но это не навсегда, – шмыгнул носом Микки, – Макс обещал мне, что за хорошую работу я получу много денег. И тогда я построю для мамы отдельную психушку. И меня будут к ней пускать туда каждый день. И мы снова будем счастливы.

Честно признаться, я представляла себе бандитский социум несколько иначе. Мне всегда казалось, что здесь царят звериные нравы, все бандиты одинаково жестоки и грубы, думая лишь об одном – как бы кого-то убить. Но на поверку таким оказался лишь мой сумасшедший ухажер. И этого было достаточной причиной, чтобы искать возможность сбежать отсюда при первой же возможности.

Микки с моей помощью перекрасил всю взрывчатку и отправился смотреть серию про Микки Мауса. Подозреваю, что именно поэтому его и прозвали этим именем... Микки смотрит Микки.

Оглядевшись по сторонам и не увидев поблизости татуированного лица, я завела дружескую беседу с Бучем.

– Послушай, Буч, – вспомнила я об истории с пожарной бригадой, – скажи, а быстро тогда приехали пожарные? Ну, когда увидели дым?

Я с надеждой размышляла о том, как бы мне выбраться при помощи спасателей. Ведь развести огонь и привлечь таким образом внимание – вполне осуществимый сценарий. Это мой идеальный шанс. 

– Ну... – задумался Буч, – не сказать, чтобы очень быстро. Прошло примерно полчаса.