Трон

Глава 1

«И жили они долго и счастливо!» — вот и подошел к концу очередной роман. Куча роялей, все приторно сладко. Но именно такие произведения и хочется читать, особенно мне. Без боли, страданий и одиночества… Простые герои, большая и чистая любовь, отсутствие невыполнимых проблем. Только такие книги немного отвлекают от серых и унылых будней, от жестокой реальности.

Вздохнув, я приподнялась на руках, чтобы дотянуться до тумбочки и положить очередную прочитанную книгу на полку. Моя коллекция растет, и это единственное, что меняется в моей жизни. А, ну и руки стали сильнее — кто ж с этим спорит? Я сама отказалась от круглосуточной няньки, так что теперь приходится тянуть себя до туалета и обратно. Вот и подкачались мускулы — спортзал не нужен, все происходит само собой.

Перенесла свое тело, с кровати в кресло-каталку, и направилась на улицу. За окном идет дождь, и это самое время выйти во двор, подышать свежим воздухом и пустить слезу. У меня часто так бывает: когда прочитаю очередную книгу, просыпается огромное желание, себя пожалеть. Ведь тоже хочется большой и чистой любви, страстных ночей и интересных приключений. Но, увы, это не всем дано. А раньше я была другой — полной надежд и мечтаний, с яркими планами на будущее. Теперь же, остается лишь сожалеть о том, что раньше казалось таким близким.

Мы с папой жили в частном секторе. Мама умерла, когда мне исполнилось три месяца, получив осложнение при родах. Отец не обозлился на меня, а наоборот, отдавал мне максимум себя и своего свободного времени, хоть его и было мало. Он у меня военный, часто ездил в командировки, но когда находился дома, я практически не передвигалась на своих ногах. Я постоянно сидела или каталась у него на шее. У меня было чудесное детство.

Потом отец начал водить меня по разным секциям самообороны, чтобы я научилась защищаться, ведь мир жесток. Уж, кто как не он, в этом разбирается. Дзюдо, тхэквондо, смешанные единоборства, муай-тай — но мне ничего не нравилось. Я же девочка. После нескольких занятий, полных слез, я умоляла его не водить туда больше. В итоге, папа сдался и записал меня в художественную школу. Но со временем я поняла, что он был прав.

Какие-то гопники решили меня обокрасть, и в тот момент я испугалась так, что случайно упала и неудачно вспорола себе руку. Крови было так много, что испугались все — и я, и гопники. Но после этого случая я решила, что больше не хочу быть такой беспомощной. Я пошла на тайский бокс, и мне действительно понравилось. Их грация на ринге, работа и ногами, и руками — этот кровавый танец в ограниченном пространстве, дал мне уверенность в себе и новых друзей.

Отец был рад, хоть и долго переживал из-за шрама на моей руке. Но понимал, что это стало для меня важным шагом к самостоятельности. Да и шрама я не стеснялась.

А потом в мою жизнь вошел он — моя любовь.

Я с ребятами по секции стояла у Мака, когда подкатил парень на красном Дукати Диавел, и всё — я пропала. Звук его мотора вскружил мне голову. Это была настоящая магия. Меня приворожили. Все мысли были о глянцевом баке, и дюралевой выхлопной трубе. Два года, пришлось уламывать отца, чтобы он согласился купить мне этот мотоцикл. Два года, я была самой шелковой и послушной дочкой, и когда, наконец, на свои восемнадцать, я получила заветные ключи, это было невероятно. Мой Титан. Мой Дукати Диавел. Я стала самой счастливой на свете. Ровно на неделю…

Через неделю после того, как я получила ключи от своего возлюбленного, я попала в аварию, которая разделила мою жизнь на «до» и «после». Я не собираюсь прятаться за липовыми оправданиями, мол, это не я, это в меня врезались. Нет, вина полностью лежит на мне. Это я захотела полихачить и пошла на обгон медленно движущейся колонны. Это я выжала двести по встречной полосе. И это я влетела в морду фуры. Как еще осталась жива, не знаю.

Отец поседел за то время, пока я лежала в реанимации. Затем, когда меня выписали с неутешительным диагнозом, он таскал меня по всем больницам, надеясь вернуть мне возможность ходить. Десятки операций в разных уголках планеты, итогом которых стала подвижность лишь верхней половины тела. Для меня этого было достаточно, хотя кому я вру? Я сотни раз просила врачей сделать мне волшебный укол, чтобы прекратили эти боли. Но меня никто не слушал. Отец плохел, а потом и вовсе запил, виня себя за то, что купил мне этот мотоцикл. А винить нужно было лишь меня.

Если бы я не появилась на свет, мама осталась бы жива. Если бы не просила Дукати, отец тоже был бы сейчас жив… Его не стало полгода назад. Сердце всё-таки не выдержало. Теперь я на попечении больницы и государства. Дома находиться не могу, я попросила, чтобы меня перевезли в местное отделение для инвалидов. Одной в квартире, где всё пахнет прошлым, я морально не выдержу. А здесь хоть какое-то мельтешение. То медсестры заглянут, то дети с третьего этажа, то просто прохожие в коридоре. Главное, не одна. Хоть и в одиночестве.

За воспоминаниями я не заметила, как выкатила себя на улицу. Да уж, не дождик, а настоящий ливень. Обидно, но в любом случае, обратно не хочу. Здесь, хоть и сыро, а дышится свободнее. После аварии меня всё сильнее тянет под дождь. Не знаю, почему, хочется поскорее оказаться под проливными струями воды, падающей с неба. Будто, чем сильнее я промокну, тем быстрее смогу стать собой прежней. Смешно, не правда ли? Но как бы я не хотела промокнуть, болеть после, точно не было моим желанием.

Почувствовав, что замерзаю — всё-таки октябрь на дворе — я начала разворачивать коляску в сторону входа в корпус. Но у меня ничего не выходило. Правое колесо заклинило, не давая развернуться. А потом, по какой-то причине, начало крутиться в другую сторону. Меня занесло, и я покатилась по пандусу вниз, мимо тротуара на проезжую часть. В этот момент на меня накатило чувство паники и потери контроля.

Сердце остановилось где-то внизу живота, а горло свело спазмом от немого крика. Последнее, что я запомнила, — моргнувшие фары, до боли знакомый звук ревущих по асфальту шин и резкий удар бампера о мою коляску. Дальше — темнота, наполненная болью, выворачивающая меня наизнанку. Агония прошла по всем частям моего тела, даже тем, которые я давно не ощущала. И, наконец, долгожданный покой.