Трон Знания. Книга 2

~ 44 ~

По щеке прошёлся шершавый язык.

— Парень, уйди, — прошептал Адэр.

Зверёныш уткнулся холодным носом в ухо и засопел. Адэр с трудом открыл глаза и посмотрел на часы. Перевалило за полдень. Парень прав, пора вставать. Надо привести тело и мысли в порядок и приготовиться к встрече с Урбисом.

Страж раздобыл новый ошейник, но надеть его на Парня оказалось не так просто. Зверёныш увёртывался, заталкивал голову под кресла и стулья, прятался за шторами и жалобно поскуливал.

Адэр уселся на ковёр, покрутил ошейник в руках:

— Я тоже иногда одеваюсь как простолюдин. Это вынужденная хитрость. Но в любой одежде я остаюсь тем, кем являюсь. Так и ты — всегда будешь морандой. Не собакой и не цирковой зверушкой.

Из-за спинки кровати показался нос Парня.

— И если честно, то я не верю, что собаки сбежали из-за тебя. Это полный бред! Но как мы это докажем? Если собаки не вернутся, я сниму с тебя ошейник и больше никогда не надену. Обещаю.

Через час Адэр прогуливался по городу, придерживая своего питомца за ошейник. Прохожие переходили на другую сторону улицы и провожали их взглядами. Мальчишки бежали следом, как любопытный выводок птенцов.

Блестящий нос Парня чутко реагировал на непривычные запахи большого города. Адэр не хуже моранды ловил эти запахи. От парков, площадей и мостовых исходил аромат осени. От зданий и скульптур веяло стариной. Прохожие благоухали здоровьем и силой. Дети пахли пряниками, медовыми леденцами, велосипедами и зелёнкой.

— Господин!

Адэр оглянулся.

Староста ветонского Совета велел детям разойтись и отвесил Адэру галантный поклон:

— Эш сказал, что вы хотели меня видеть.

— Не сейчас и не здесь, Урбис.

— Знаю-знаю, — протараторил он. — Я решил прогуляться перед разговором, а тут вы. Можно составить вам компанию?

Адэр кивнул и продолжил путь.

— Я хотел спросить, — начал староста, глядя себе под ноги.

— Мы не будем говорить о делах на улице, — перебил Адэр.

— Хорошо, не будем.

— Вероятно, ты ждёшь, что я перейду на «вы». Не перейду.

— Понимаю.

— Не понимаешь, Урбис. Я ещё не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. Ты же лгал мне с первой и до последней минуты.

— Возможно, я что-то забыл…

— Я напомню. А сейчас дыши воздухом, — сказал Адэр и прибавил шаг, чтобы не сорваться и всё не испортить.

Три дня назад он сидел в яме, барахтался в грязи на пашне и ломал ногти, выискивая щель в заборе. Три дня назад ему выворачивали руки, а он думал о том, куда будет падать, если его станут бить. Тогда — его гордость боролась с инстинктом самосохранения. Сейчас — в нём говорила только гордость, и он из последних сил сохранял спокойствие, понимая, что Малика права. Из Лайдары он должен уехать победителем, иначе в памяти ветонов он останется грязным лесным разбойником.

Вдобавок ко всему Адэра угнетало притяжение Малики. Если бы его спросили: «Что в ней особенного?» — он бы не смог ответить. Красивая — но не в его вкусе. Умная — но ему нравятся более легкомысленные женщины. Смелая, дерзкая, самолюбивая, с чувством собственного достоинства — о, да-а-а… Но эти качества делают женщину мужеподобной. И этот абсолютно новый и неизведанный женский типаж притягивал Адэра как магнит. Нездоровое влечение, неправильное.

Занятые своими мыслями, Адэр и Урбис пересекли сквер и молча двинулись обратно, к временному жилищу правителя. Перешагнув порог гостиной, староста посмотрел на Малику и Вилара и помрачнел. Похоже, он надеялся на разговор с Адэром с глазу на глаз.

Малика села в кресло возле камина. Мужчины расположились за кофейным столиком. На стенах подрагивали отсветы вечернего солнца. В камине потрескивали дрова, истекая смолой. Сосновый запах гармонировал с обстановкой комнаты, выдержанной в одной цветовой гамме. Молочно-жёлтыми были паркет и обивка мебели, лепнина на потолке и подвески на люстре. Хозяева дома с улыбкой взирали с портретов на незваных гостей.

Адэр взял из сахарницы кусок колотого сахара, подкинул на ладони:

— Ты говорил, что любишь наблюдать, как в Лайдаре встречают чужаков. Но не говорил, что любишь подсматривать и подслушивать.

Глаза Урбиса затянулись колким инеем.

— О чём вы?

— Ты прятался в постоялом дворе за спинкой стула.

— Ну… — смешался Урбис. — Я староста. Я должен всё знать.

Пока служанка разливала по чашкам ароматный напиток, в комнате царило молчание. Адэр рассматривал девичью грудь, выпирающую из глубокого выреза платья. Вилар глазел в окно. Малика поглаживала Парня, примостившего голову ей на колени. Урбис отбивал пальцами по подлокотнику кресла барабанную дробь.

Проводив ветонку взглядом, Адэр бросил кусок сахара на блюдце, отряхнул ладони:

— Тебя всегда вызывают в постоялый двор, когда там останавливаются приезжие?