Трон Знания. Книга 3

~ 46 ~

Перед воротами обители рабочие возводили помост. Адэр выбрал место, позволяющее увидеть предстоящий «спектакль», и настроился на длительное ожидание.

Детское пение из обители не доносилось. Возможно, его заглушали скрип досок и стук молотков. Праведные Братья не появлялись. На площади ни души. Вряд ли разболелся весь город: аллергии подвержена только часть людей. Но и это давало надежду, что поредевшая толпа напомнит главе секты об угрозе «хранителя веры».

К Адэру присоединился Джиано. Худощавый, босой, в колышущейся на ветру белой одежде — он походил на ангела. Окинул лучезарным взглядом площадь:

— Город вырос, а здесь ничего не изменилось.

— Вы были в Авраасе? — поинтересовался Адэр, наблюдая за слаженными движениями рабочих.

— Очень давно. Раньше Авраас ездил с проповедями по стране.

— Кто?

— Авраас. Так зовут Праведного Отца.

— Сукин сын, — процедил Адэр сквозь зубы. — Назвать город своим именем!

— Сюда меня привело его умение завораживать людей, — продолжил Джиано. — Я не хотел становиться Братом. Хотел побеседовать с Отцом, но… — Советник покачал головой. — Сглупил и сказал Избранному, что исповедую ахаби.

— Чем им не нравится ваша вера?

— Не только им. Почти все конфессии считают нас лицемерами. Мы для них как дым над костром — глаза застилает, а толку никакого. А всё потому, что мы признаём все веры и всех богов. — Джиано повернулся к Адэру. — Я давно хотел спросить, но никак не решался.

— Ближайшую минуту я ваш.

— Так мало?

— Вы должны вернуться в постоялый двор и сидеть там, пока стражи не разрешат вам выйти.

Джиано натянуто улыбнулся:

— Я не пленник.

— Это приказ.

Советник бросил взгляд на частокол:

— А я хотел рассказать вам о Праведном Отце.

— У нас ещё будет время пообщаться.

— Так я могу спросить?

— Джиано! Не тяните время!

— Почему вы назначили советником меня? Ни оларда или ирвина — их в Грасс-Дэморе большинство, — а именно ахаби?

— Вы не возносите одну религию над другой.

— Да, это так. Но почему выбрали именно меня?

— Я надеялся, что у вас хватит ума не уговаривать правителя принять вашу веру.

Джиано рассмеялся.

Адэр передёрнул плечами:

— Ваше веселье не к месту. — Указал на частокол. — Там мой тайный советник. И неизвестно, как с ним обращаются.

— Поверьте, с Маликой хорошо обращаются.

— Так хорошо, что ей пришлось проткнуть ладони?

— Она сама их проткнула.

— Тогда почему её не выпускают?

Джиано помолчал, глядя на обитель:

— Может, она не хочет уходить.

Адэр до боли в пальцах сжал ошейник моранды. Отец загипнотизировал Малику, а он об этом не подумал! Вспомнилось, как слушая сектанта и рассматривая серебряную ложку в его руке, он чувствовал приятную усталость. И если бы не Парень, то уснул бы под шелест берёз прямо за кофейным столиком.

Проводив советника взглядом и убедившись, что тот повернул в нужный переулок, Адэр запрокинул голову. Боже! Знаю, мы друг друга не любим, но прошу — сделай так, чтобы сегодня всё закончилось.

Рабочие перестали стучать и теперь выстилали деревянное сооружение и ведущие к нему ступени пурпурным ковровым покрытием. Цвет королей. Перед обителью собирались горожане и паломники, но к Адэру близко не подходили. Через пару часов он стоял на безлюдном островке сбоку от Дороги Покаяния — оставаясь пустой, она тянулась от края площади к пурпурному возвышению и походила на узкую длинную отмель посреди человеческого моря.

Люди чихали, сморкались, чесались, но всё равно пришли! Никто не связал внезапную болезнь с пророчеством «хранителя» об исчезновении Аврааса. Зато Братья выглядели здоровыми. Видимо, ночной ветер, отравленный Мебо, не проник за частокол.

Вдруг Парень вытянулся. Шерсть на холке словно выросла и поднялась высокой волной. «Море» отхлынуло от помоста — вдоль него выстроились Избранные с белыми волками. Натянув цепи, звери заскребли площадь когтями.

Моранда превратился в камень. Адэр похолодел. Между ним и сворой, издающей утробные звуки, не осталось ни одного человека. По спине скатилась ледяная струйка пота. Пытаясь успокоиться, Адэр принялся считать хищников — около пятидесяти.

Хозяин постоялого двора не говорил, что в День Веры на площадь приводят волков. Их появление ломало все планы. Адэр оглянулся. Люди напуганы. Значит, происходящее стало для них неожиданностью.

По ступеням, расположенным с обратной стороны помоста, взошёл Праведный Отец (певчих с ним не было!); в лучах жаркого солнца его белая одежда казалась лимонной.

Не обращая на Адэра внимания, глава секты раскинул руки: