Радуясь новому дню, под полупрозрачными облаками заливался жаворонок. Сокол появился словно с обратной стороны неба — раскинув крылья серпом, вспорол кружевную синь и устремился к увлечённому пением самцу. Казалось, ещё секунда, и серебристая трель оборвётся. Но пернатому хищнику не повезло — маленького певца спасло его знаменитое падение камнем на землю. Отрывисто крикнув, сокол исчез так же стремительно, как и возник.
Адэр всматривался в осиротевшее небо. Неподвижные облака тончали. Густая синева бледнела. Утро плавно перетекало в день.
— Когда за мной приехал страж и сказал, что Малика в опасности, я не поверил, — сказал Джиано. — Вчера это казалось глупым розыгрышем.
Адэр скользнул взглядом по хрупкой, как у подростка, фигуре. Советник по религиозным вопросам присоединился к нему далеко за полночь. Встал на краю помоста лицом к Обители и за всё это время ни разу не сошёл с места.
— Что заставило вас изменить своё мнение?
— Разговор с женой хозяина гостиницы, — ответил Джиано. — В молодости ей довелось побывать в катакомбах. Никакие это не катакомбы, а монастырь, который во время землетрясения ушёл под землю. Братство устроило там чистилище для грешников. Бедная женщина ждала ребёнка. Праведный Отец продержал её в холодном подземелье почти месяц и выпустил, когда у неё случился выкидыш.
— В чём она провинилась?
— Её обвинили в распутстве. Она была на седьмом месяце беременности. Грудь сильно болела, и она перестала её бинтовать.
— Зачем это? — опешил Адэр.
— По законам секты женщины обязаны затягивать грудь бинтами.
До такого мог додуматься только ярый женоненавистник! Адэр потёр затылок:
— Почему на заседаниях Совета вы ни разу не подняли вопрос об этой секте? Почему я не знал, что здесь творится?
Опустив голову, Джиано поводил босой ногой по ковровому покрытию цвета королей:
— Я сам не знал.
— Вы приезжали сюда раньше. Вы говорили.
— В каждом вероучении есть свои таинства. Так и в учении Праведного Братства…
— Вы не общались с людьми, — перебил Адэр. — Ходили на проповеди, слушали Отца, восхищались его умением завораживать паству. Теперь я понимаю, почему все конфессии считают приверженцев вероучения ахаби лицемерами. Похоже, я ошибся, когда посадил вас за стол Совета.
— Не ошиблись, мой правитель. — Джиано направил на Адэра лучезарный взгляд. — Ибо только я осмелюсь сказать вам, что находить изъяны в религиях и бороться с ними — опасное дело. Религия намного сильнее самого могущественного монарха. Спросите любого верующего: отвернётся ли он от Бога, если этого потребует король? А потом спросите: отвернётся ли он от короля, если этого потребует Бог?
— А вы, Джиано, отвернётесь от Бога, если этого потребую я?
— Не боритесь с Богом, мой король, и мне не придётся выбирать.
Адэр уселся на верхнюю ступеньку лестницы. Парень улёгся рядом. Придавив мордой пушистый ворс ковра, тяжело вздохнул, словно мрачные мысли одолевали его, а не хозяина.
С помоста просматривались улицы, бегущие от площади, как лучи от солнца. Вчера под башмаками неулыбчивых горожан шуршали камешки и песок, на заборах и тропинках плясали тени, в стёклах окон плыли облака, лениво тявкали собаки. Сегодня наглухо закрытые дома выглядели брошенными, пыльная кисея укрыла дороги, листва поваленных деревьев поникла. Издалека доносилось рычание волков.
Адэр упёрся локтями в колени и обхватил ладонями лоб. Вместо того чтобы сплотиться и встать на защиту своих родных и близких, горожане превратились в перепуганных пичуг и забились в гнёзда. Эш оказался прав: нельзя за три дня разрушить то, что строилось годами. А Джиано прав наполовину. С Богом нельзя бороться, но надо бороться с теми, кто выдаёт себя за Бога.
Советник сел рядом с Адэром:
— Вы знаете, что Малике предначертано стать верховной жрицей морун?
— Кто вам сказал? — спросил Адэр, раздумывая, как наказать Эша за болтливость.
— Никто. Я сам понял. Одна из служанок Малики решила, что я священник, и пришла ко мне исповедаться. Я не стал разубеждать девушку.
— Ваша вера разрешает врать?
— Служанка выглядела напуганной. Я счёл своим долгом выслушать её.
— Ну конечно…
— Она случайно увидела на спине Малики письмена.
— Насколько я знаю, письмена есть у всех морун.
— Да, но… строчки бегут только у верховных жриц от Бога. Они рождаются крайне редко. Обычно моруны сами выбирают старшую. Последняя истинная жрица была при Зерване. Во время охоты на морун её сожгли заживо.
— Я знаю. И знаю, что когда-нибудь Малика займёт своё место.
— Да, мой правитель. Ей предначертано вернуться к истокам. Она даст обет безбрачия и примет священный сан. В ней проснётся память всех поколений. Её глаза изменят цвет. Она станет хранительницей неисчерпаемых знаний. И быть может, свершится чудо. — Джиано запрокинул голову. — Истинная жрица с васильковыми, как это небо, глазами, спасёт свой народ от вымирания.
#3589 в Фэнтези
#183 в Историческое фэнтези
#634 в Фантастика
#149 в Альтернативная история
авторский мир, любовная линия, эпическое фэнтези без шаблонов
Отредактировано: 24.02.2022