(трудно быть драконом)

II (Кот)

Перед самым выходом из подъезда мягкий намек интуиции побудил натянуть капюшон, благо, этим элементом у меня теперь оборудована вся верхняя одежда на любую погоду. И верно – пост на скамейке уже был занят, и в мою не самую представительную фигуру вонзились все шесть подозрительных взглядов. Мой формальный приветственный кивок нисколечко не развеял общую атмосферу, и обсуждение вероятных вымышленных грехов моей персоны началось уже в трех метрах за спиной, вызывая непрошеную ухмылку на губах. Не знаю, кем были эти бабульки – какими-нибудь вдовами главных энергетиков или генералов, поскольку могли себе позволить целыми днями торчать на улице, каких-то нереально породистых и привередливых кошек, частенько выступающих нейтральной темой для разговоров, и вот эту позицию абсолютной осведомленности обо всем на свете – но они были настолько «каноничными» околоподъездными бабульками, что мне даже не хотелось узнавать о них ничего, чтобы не развеять этот образ. По этой же причине я принципиально не интересовался, хотя теперь мне это раз плюнуть, кем я выгляжу в их глазах – бродягой, наемным убийцей, или там наркоторговцем, чтобы случайно не начать подыгрывать. И потому принимал все меры, чтобы они не увидели меня без капюшона. Беспочвенная подозрительность и осуждение гораздо лучше, даже забавнее, чем такая же жалость.

Выйдя из двора, привычным шагом направился в сторону остановки. На границе полога деревьев, окружающих любой многоэтажный дом, вдруг услышал за спиной, очень близко, шорох голубиных крыльев. Не успел обернуться, как парочка горлиц спланировали вот прям буквально перед самым носом, чуть не задев его крылом. Широко улыбнувшись неприкрытому намеку, остановился, и подняв голову, еще раз от всей души поприветствовал Мир. Как его на самом деле звать, не удосужился тогда выяснить, а теперь тоже не стремился. Потому что имя мира имеет значение, если ты собираешься путешествовать по чужим – иначе как проще отличить один от другого? А я не собирался – пока, по крайней мере, – так что это был просто мой родной мир. Мой Мир. В пасмурном небе вдруг оказалось, что имеется несколько слоев туч, которые на несколько десятков секунд разошлись, позволив солнцу залить светом все вокруг, с деревьев с воркованием сорвалась целая стая голубей, и откуда-то из-за домов донесся детский смех. Миры тоже умеют улыбаться, просто мало кто об этом догадывается. Вообще, с тех пор, как меня угораздило стать аром, не раз ловил себя на мысли, насколько зашоренным и несчастным я был, будучи человеком. Сколько изумительных мелочей окружает каждого из нас, составляя то, что абстрактно называется миром. Однажды мы даже сумели побеседовать, когда я делал вид, что греюсь на солнце на скамейке у шоссе, где почти непрерывно проносились авто, обдавая меня фразами из активно набиравших тогда после войны повсеместную популярность радиоприемников. Вот и сейчас, очевидно, откликаясь на это воспоминание, кто-то в соседнем доме открыл окно, донеся до моих ушей менторскую фразу «…не все способны видеть цельную картину…». Еще раз усмехнувшись, я ради спортивного, как говорят, интереса потянулся мысленно к тому приемнику, извлекая из информационного слоя сведения о программе. Ага, кто бы мог подумать, что подобной фразе место в кулинарной передаче, но она там оказалась. В беседе про искусство гурманов и ресторанных критиков. Ей-богу, не знаю почему, но я до сих пор в искреннем восторге от того, как он это делает. Хотя, казалось бы, уже несколько лет абсолютно точно знаю, как. И, в принципе, могу провернуть что-то подобное для кого-нибудь другого, правда, с некоторой подготовкой. Но (возможно, кто-то сказал бы «увы») ар я обращенный – а значит, по уши заполненный человеческими стереотипами, которые до конца из меня и не выведутся никогда…

Краем глаза увидев выбежавшего на дорожку черного пушистого кота, приостановился, чтобы на него не наступить. Естественно, тут же был обтоптан и обмурчан со всех сторон. И дело было не только в том, что этот кот был дворовым и знал тут всех от и до, а еще и в том, что лично для меня мой мир почти всегда представлялся котом. А поскольку гладить кошек я любил и раньше, теперь мне практически приходилось это делать при каждом удобном случае. Похоже, обзаведшись Хранителем, мир, как почти любое живое существо, жаждал ласки. И, вспоминая события шестилетней давности, я, внутренне вздрагивая, позволял ему в этом даже наглеть. Шесть лет назад – подумать только, уже прошло целых шесть лет! – все чуть было не закончилось. Совсем. Иногда фраза «спасти мир» теряет свой пафос напрочь – и паршивее этой ситуации тяжело себе что-либо вообразить.