Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Глава 1

Дядя Коля получил пенсию. Я это поняла, ещё не дойдя до двери. Звуки гармошки разносились по подъезду, сопровождаемые уже нетрезвым пением. На "Катюше" сосед не фальшивил, а вот потом пойдет "Там, где клён шумит". А лиричное пение дяди Коли больше похоже на завывание кота в марте.

И это придется терпеть с неделю. Пока не пропьет заначку, спрятанную от тети Маши.

Дверь в общий коридор открыта. Как всегда. Сколько я не приучала соседей закрывать - бесполезно.

Гармошка стихла. А дядя Коля высунул голову с кухни и облегчённо выдохнул:

- А, Лолка, это ты...

Наверное, боялся, что тетя Маша с работы вернулась. Тогда и скалка, и сковорода могли в ход пойти.

- Здравствуйте, дядя Коля.

- А чего ты так рано-то? Иди, выпьем по пятьдесят, я картошки нажарил.

Я сбросила сапоги и тяжело вздохнула. Может, действительно картошки съесть, а то надоело одной травой питаться. А картошка у дяди Коли знатная, с чесночком, с кусочками сала, хрустящая.

- Идемте, - махнула я рукой.

Сосед расплылся в улыбке и начал греметь посудой, пока я снимала пальто и доставала тапочки.

На клетчатой клеенке, по углам потрепанной, уже стояла полная тарелка, когда я зашла в кухню. Рот тут же наполнился слюной. Я взяла вилку и начала уплетать картошку, почувствовав себя счастливым человеком. А дядя Коля с трепетной нежностью взял гармошку и затянул «Огней так много золотых на улицах Саратова, парней так много холостых, а я люблю женатого...»

- Дядь Коль, давай что-нибудь повеселее, - попросила я с набитым ртом.

- Эх, Лолка, а тянет-то на душевное. Но ладно, - согласился он и запел «Вдоль по Питерской».

Вообще, с соседями по коммуналке мне повезло. Вот дядя Коля же и поет хорошо, и прибить, привинтить все может, если надо. Жена его, тетя Маша, медсестра. Иногда очень громко кричит на мужа, когда он получает пенсию, даже колотит, но гармошку пока не сломала, что говорит о ее душевной доброте, а то дядя Коля бы сразу инфаркт заработал. Да и помогает она, если кто болеет, уколы ставила вон малышу других соседей, Катя и Витя - семейная пара, три года назад обзавелись толстощеким карапузом Тимофеем. Так тетя Маша и по ночам вставала к младенцу, и гуляла с ним во дворе, пока Катька проводила генеральную уборку или по магазинам бегала. А в четвертой комнате живет тихий студент Валик, будущий архитектор. Тоже помогает в силу возможностей, хотя, по большому счету, его не видно и не слышно.

Так что живем мы дружно, почти семьей. Никто ни с кем не ругается (ну разве что тетя Маша с дядей Колей), все друг другу одалживают деньги до зарплаты, делятся солью-сахаром, не делают гадости. Все-таки мне повезло, учитывая, что в соседи могли попасться зэки, алкоголики или еще кто. А у нас чисто, даже уютно как-то. Как будто просто большая квартира, а не коммуналка.

- Лолка, по пятьдесят?

- Нет, дядя Коля, - отрицательно покачала головой. - Мне еще пятьдесят тетрадей надо проверить.

- Эх, - вздохнул сосед и аккуратно поставил гармошку на пол, достав из-под стола почти пустую бутылку водки.

Я поднялась и пошла к раковине с пустой тарелкой. Теперь хочется спать. После такого-то обеда неудивительно. Но работа меня не отпускает даже вне стен школы. Проверить диктанты шестого класса - это еще полбеды, а вот контрольные сочинения десятого... Ой, как представлю, так хочется в этой раковине и утопиться.

- Лолка, - шепотом сказал дядя Коля, когда я выключила воду, - там кто-то пришел. Сходи посмотри.

Я повернулась и - впрочем, ничего удивительного - ударилась головой о шкафчик с посудой. При росте почти в сто девяносто сантиметров пора привыкнуть, что моя голова часто страдает. Почесав макушку, выглянула в коридор и громко сказала, чтобы дядя Коля услышал:

- Привет, Валик.

- Здрасьте, Лолита Ивановна, - отозвался студент и нервно поправил волосы. А потом бочком-бочком к своей комнате.

- Лолка, - почти шепотом позвал меня дядя Коля.

- Что? - так же заговорщически шепнула я в ответ.

- Спрячь у себя до завтра бутылочку. А то сейчас Маня вернется и выльет же, - покачал он удрученно головой. - А утром отдашь, ты же позже уходишь, - подмигнул сосед.

- Ладно, давайте.

В комнате я поставила бутылку на подоконник, достала из пакета первую стопку тетрадей и стала читать, машинально исправляя ошибки. Ну вот как? Как можно вместо «в бездонном колодце» написать «в пездонном колодце», при том, что я повторяю предложение не один раз? Или еще лучше! «Под медным тазом» заменить на «под медным унитазом». И это я еще даже до сочинений не добралась, а там вообще будет караул. Мало того, что большинство из них слово в слово списано из сети, так еще и при простом списывании все умудряются сделать ошибки.

Отложив очередную тетрадь, услышала, как в сумке вибрирует телефон. О, нет... Сама ее светлость Нелли Евгеньевна, завуч. Отвечать не хотелось, но она дама настырная - будет звонить до победного.

- Да? - попыталась я сделать бодрый голос.

- Лолита Ивановна, - трагично начала завуч, - у нас проблема.

У нас? Серьезно? А я тут при чем?

- Нелли Евгеньевна, что-то случилось?

- Да. Только что звонила Светлова, она в больнице, ногу сломала.

Тревожный звоночек. С переломом ноги она нескоро выйдет на работу, а учителей русского языка и литературы у нас и так мало.

- И что? - аккуратно спросила я.

- С завтрашнего дня тебе придется взять ее классное руководство, поскольку свободных учителей нет, кроме двух физруков. Ну, и по возможности, Лолита Ивановна, возьми ее часы.

- Ага, - обреченно сказала я.

По возможности - это обязательно. А ведь я после выпуска своего класса в прошлом году зареклась - больше никакого классного руководства. Пусть денег меньше, зато нервы на месте.