***
Талый снег, грязный и рыхлый, чавкал под сапогами. Ноги скользили и разъезжались, и чтобы не упасть приходилось то и дело хвататься за ветки и кусты. Роман злился, что выбрал именно этот путь, но двигаться по открытым дорогам было небезопасно. Он выругался и посмотрел вниз: полы шинели намокли, стопы увязли в серой жиже. Потянув ногу, он едва не оставил сапог в грязи, огляделся и увидел поваленное дерево. Присев на упавший ствол, Ромка стянул сапоги, вылил скопившуюся воду и принялся выжимать портянки. Пальцы на ногах посинели, руки тряслись.
– Похоже, простудился?!
Парня знобило. Он посмотрел вверх. Вокруг плотными рядами возвышались деревья. Тучи заволоки небо, солнце исчезло, и теперь даже по звёздам нельзя было определить, в какую сторону идти. Сомнений не осталось – он заблудился. Роман наспех замотал портянки и натянул сапоги.
– Что теперь? Эх, если бы не эта чёртова коробка!
Ночь приближалась.
«Дёма»
1
Их привезли в часть уже под вечер. Створки ворот распахнулись и тут же захлопнулись, как только старый "ПАЗик", тарахтя, вполз на территорию полка. В тот день, кроме Романа, в часть прибыло ещё двенадцать человек. Когда новобранцы гурьбой вывалили на плац и выстроились, к ним приблизились двое: невысокий майор с усиками и чернявый верзила с нашивками старшего сержанта.
– Чёртова дюжина, – офицер осмотрел молодых солдат и остановил взгляд на Романе, замыкавшем строй. – Не повезло тебе, парень, ты тринадцатый.
– Плюс к тому рыжий, – добавил сержант и оскалился.
Новобранцы захихикали. Глаза Романа сверкнули, чернявый сразу ему не понравился.
– Заместитель командира по воспитательной работе майор Лещинский, – представился офицер. Он пропустил мимо ушей шутку старшего сержанта и начал вводный инструктаж. «Воспитательная беседа» длилась не меньше часа, по крайней мере, Роману так показалось. После долгой дороги хотелось завалиться в кровать, другие прибывшие тоже заметно подустали. Лишь рослому сержанту, похоже, всё было нипочём. Он стоял, откинувшись чуть назад и засунув большие пальцы за ремень. "Матёрый воин" жевал жвачку и разглядывал "молодёжь" с надменным видом победителя. Потом новобранцев повели в казарму, Лещинский растворился, и прибывшие остались наедине с чернявым сержантом.
2
Почему "замкомвзвода" Дёмин невзлюбил именно его, Ромка не знал. Может, тому не понравился взгляд, которым первогодок одарил бывалого "дедушку" при первой встрече, а может Дёма (таково было прозвище чернявого) просто решил сделать Романа "мальчиком для битья"?
Рыжий, он и по жизни - рыжий.
Конечно всем "духам" (так называли старослужащие молодых солдат) доставалось, но именно Ромке приходилось хуже всех. Самые трудные поручения и самая грязная работа доставались ему. Курс молодого бойца показался парню сущим адом: днем новобранцев гоняли по стадиону, заставляли окапываться на "тактическом поле", часами приходилось чеканить шаг на плацу. Но самым ужасным было то, что начиналось после "отбоя". По ночам Дёма и пара его приятелей, командиры отделений учебного взвода, поднимали "молодёжь" и припоминали все огрехи, допущенные за день. Ромке конечно же доставалось больше других, синяки и ссадины стали нормой.
До армии Ромка немного занимался спортом, но тут это не пригодилось. Где было лыжнику с первым юношеским устоять против трёх здоровяков-сержантов? Один только Дёма чего стоил. Рост под метр девяносто, гора мышц. Поговаривали, ещё на гражданке Ромкин мучитель имел коричневый пояс по дзюдо, а уже здесь, в армии, отличившись на первенстве округа по "рукопашке" заработал звание мастера спорта. Но самое страшное было не то, что его противник высок и силён. В детстве Ромке почти никогда не доводилось драться. Любых конфликтов он избегал, а если его пытались задеть, он, не стесняясь, жаловался родителям или учителям. Ребята во дворе и в школе это поняли и старались не задирать рыжеволосого ябеду. Тут же такие штуки не проходили. "Стукачество" в армейской среде презиралось.
Хуже "стукача" только "крыса" – тот, кто ворует у своих. Эти правила "духам" разъяснили в первый же день, поэтому Роман терпел. Терпел и молчал, до поры, до времени. Он "стрелял" сигареты для "дедушек", пришивал подворотнички, стирал обмундирование, одним словом унижался и молчал. Он ждал окончания КМБ([1]), надеясь, что после "учебки" его переведут в другую часть, и он наконец-то расстанется с ненавистным Дёмой. Заветный день приближался, Ромка ликовал, но злодейка-судьба распорядилась иначе. За сутки до окончания "учебки" он угодил в наряд по столовой...
3
– Ну что, Рыжик, последний день тут чалимся?
Дёма достал пачку и ловко закинул в рот сигарету. Ромка поспешно чиркнул дешёвенькой зажигалкой. Сержант развалился на скамейке:
– Ладно, не дрейфь. Меня самого всё тут уже достало. Вы завтра в войска, а я в свою часть. А там: до "дембеля"… Не-де-ля!
Откинувшись на спинку, Дёма потянулся.