Твой новый Новый год

Мягкий снежок. По нему шагали чьи-то ноги в тяжелых башмаках.
А дома накрывали на стол, в спешке готовили что-то, заканчивали с упаковкой подарков. В голубом экране какая-то женщина пела про медведей.
– Быстро, подай мне этот...
– Что подать?
– Ну этот...
– Ну что?
– Ну быстрее!
Соус пролился. «Этот» оказался всего-навсего кетчупом, но было уже поздно, и ребенок убежал к себе в комнату. Мать продолжала готовить.
Кто-то продолжал идти по снегу, не оставляя следов.
«Ленту сюда, ленту туда... Завязать...» – тихонько напевая себе под нос, ребенок упаковывал подарок. Рядом лежала аккуратная коробочка с уже упакованной игрушкой – это друзьям.
С кухни послышался крик.
«Иду!» – нехотя откликнулся ребенок.

На кухне несколько салатов обрели свои окончательные салатники. В каждом стояла большая ложка – так накладывать удобнее, хотя внешность бедных салатов явно пострадала. Одну маслину ложка разрубила напополам, и она, как умирающий солдат на поле боя, просила о прекращении своих страданий. Ребенок с радостью помог ей в этом.

– Не ешь раньше времени! – сразу же спохватилась мать.

– Но мам...

– Лучше отнеси эти салаты на стол. Потом расставишь тарелки и салфетки.

Стеклянные и керамические салатники заняли свое место на праздничной скатерти – белой, но с новогодним, снежинчатым узором.

– А сколько..?

– Сам посчитай! – матери было некогда. Она старательно располагала куски то ли мяса, то ли рыбы на большом блюде.

Пришлось считать самому. Ребенок довольно быстро сообразил, сколько должно быть тарелок-человек, но когда он начал располагать их на столе, то столкнулся с тем, что одна тарелка не помещается, и нужно переделывать всю новосозданную тарелочную систему.

Началась перестановка. Тарелки пододвигались, теснились, и – ура! – она вошла. Но...

Дзынь!

На деревянный пол с высокого стола упала одна тарелка.

– Что там?! – послышался голос с кухни. Приглушенный расстоянием, но заранее возмущенный.

– Да... Так.

Но она уже вошла в комнату и увидела. Ребенок зажмурился, приготовился. Когда готовишься – не так страшно.

Она хотела закричать, исторгнуть воспитательную тираду, наказать, однако... не смогла. Вместо этого она тихо произнесла: «Убирай».

И это напугало гораздо сильнее. Как неразорвавшаяся бомба, это слово повисло в воздухе. На фоне кто-то продолжал петь, только уже мужчина – начался концерт.

Мать ушла на кухню, а ребенок побежал вслед за ней. Попытался найти метелку и совок, но не удавалось; а спрашивать – страшно.

– Под раковиной.

– Угу. – он онемел от безжизненности голоса.

Осколки упокоились в мусорном ведре, тарелки переставились, и появилось место для еще одной. Все как надо.

Ребенок вернулся на кухню с победой, для получения дальнейших указаний. Еще приближаясь, он заметил легкое подрагивание плеч матери – так она не режет. Так она...

– Мам, все хорошо? Почему ты плачешь? Я поставил тарелки...

Она не ответила. Только вытерла рукой, державшей нож, глаза.

«Это лук» – хотелось ответить ей, но нужды не было. И лука.