Твой запах - мед

Твой запах - мед

Часть 1

Ночь. Прекрасная ночь. Шумная ночь. Повсюду слышны шорохи и шепот. Шепот зловещий. Он щемит сердце, хватается за мысли и щипит душу. Перед глазами все мелькает: темные силуэты, резко пролетающие мошки, которые изредка врезаются в лицо, как и мокрые слегка грязноватые листья на пару с ветками. Лес насильно обнимает, заставляя бояться и прислушиваться ко всем его притонам и закоулкам. Хочется спрятаться, а негде — все поглощено тьмой. Лошадь тоже чувствует какую-то скрытую угрозу, которая надвигается откуда-то из леса, из самых его темных и страшных глубин, которые неминуемо сожрали бы нас, если бы мы нечаянно очутились там. Прохладная и влажная свежесть обволакивает оголенные плечи и руки, приятно поглаживая, будто бы успокаивая. Я пытаюсь ускориться, чтобы поскорее добраться до замка, скорее оказаться там, где много света, много живых людей: они смеются и веселятся на балу — им хорошо и комфортно там, где нет этой дикой природы, от которой не скрыться в ночи. Страх нагнетал, сердце билось чаще, волнение накатывало снова и снова, заставляя какую-то неведомую силу подниматься из глубины моей души. Сладкой и тягучей волной она прокатывалась внутри меня от низа живота до самого горла. Глаза мои бегали из стороны в сторону, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, что так сильно пугало меня и заставляло мою лошадь скакать, как ненормальную, к свету — прочь из леса. Вот мы перепрыгнули заветное бревно. Значит, замок уже близко, и скоро я смогу увидеть всех своих знакомых и родных. От этой мысли мне становилось немного свободнее, но темнота леса все равно нагоняла нас. Мы неслись, как угорелые, будто бы кто-то гнался за нами. Нет, нет... Он нас не догонит, потому что Он не может выйти за пределы лесной тьмы. Он — тот, кто пугает меня по ночам. Он — то, что не дает спокойно спать всем людям. Самый страшный ночной кошмар, который только мог сотворить Бог. То, что выныривает из самых потаенных и самых злых уголков мира, в которых скапливается вся чернота и вся ярость самых страшных существ, невиданных еще человечеством. Он — тот, кто приходит каждую ночь, чтобы пугать детей и желать всем мирной смерти в сладком сне. И сейчас Он гнался за мной. Гнался за тем, что его так привлекало во мне. Я очень любила воображать, что меня кто-то преследует. Будто бы я принцесса, а Он — мой похититель, жаждущий моей плоти и крови. Это вызывало страх, но и дикие, неизведанные пока что моим сердцем чувства, которые приятно взрывались где-то внизу живота. И если бы я попала к Нему в плен, то не ждала бы больше спасения, не ждала бы освобождения. Я была бы готова поддаться искушению, чтобы открыть Ему свою душу, а Он бы забрал ее...

Но вот показались уже и окна замка. Мы на месте. Тьма леса начинает потихоньку отступать. Слышны голоса людей, ржание других лошадей, смех, чоканье бокалов, топот каблучков. Вдруг моя кобыла встала на дыбы и нервно заржала. Я попыталась усмирить ее, но это далось мне не с первого и не со второго раза. Она перескакивала с одного копыта на другое, никак не угоманиваясь. В конце концов, мне удалось подвести ее к замку и сдать конюхам.

— Видимо, вашу кобылку что-то напугало! — игриво подметил один из них, тот, что помоложе.

— Наверное, дикого зверя учуяла, проказница, — улыбнулась я конюху.

— Много их тут развелось. Ваш отец собирался как раз в скором времени поохотиться.

— Правда? Ах, как это замечательно! Я бы хотела поехать с ним. Надеюсь, что он позволит! — с восторгом воскликнула я.

— Если так и будет, то мы подберем вам коня поспокойнее и повыносливее, а то эта, вон, запыхавшаяся какая-то! — молодой конюх придирчиво оглядел морду кобылы, на что та ответила лошадиным негодованием в виде громкого ржания.

— Да я же говорю, напугалась она, вот и нервозная какая-то.

— Оно и верно.

Конюхи увели кобылу, а я еще раз поглядела на лес. Черные кроны его деревьев выглядели зловеще: они медленно покачивались от ветра туда-сюда, который гудел где-то в высотах неба. Высокие ели и сосны выглядели массивно и величественно. Ночь уже опустилась над миром. В ее свежести было что-то необычное, что—то яркое, но страшное и неистовое. Хотелось закружиться так, чтобы только платье по ветру развевалось, так я и сделала, но тут подошла тетушка.

— Юной леди не подобает так вести себя при гостях! — строго осекла она мои нелепые движения. — Что о тебе подумают светские особы?

— Да ладно вам, тетушка. Сегодня же бал! Надо веселиться! — решила мягко свести я все к празднованию.

— Да. Бал. Веселье. Но это не повод стоять на улице посреди ночи и кружиться, как... как сумасшедшая... — она не могла подобрать слово, которое описывало бы мое поведение, но я всегда была такой, ненормальной для нашего элитного общества, в которое, увы, мне приходилось вливаться почти каждый раз, как к нам прибывали гости. Особенно во время праздников и светских раутов. Я любила балы, танцы, веселье и игры, но я не любила все эти заумные светские беседы о высоком.

— Хорошо. Тогда я пойду в зал, — терпимо улыбнулась я, поднимая подол платья и неуклюжими шагами направляясь ко входу в замок. Но и тут старая ведьма сумела испортить мне настроение.

— Нет. Сначала ты поднимешься к себе и приведешь себя в порядок. Я не могу позволить, чтобы ты позорила родителей, явившись к гостям в таком растрепанном виде. И почему платье... красное? Кто разрешил тебе надевать красное? — продолжала возмущаться та, поджав губы.