Твоя A.W

Твоя A.W

Из трубки донесся выстрел.

- Мам!

Металлический щелчок затвора. Выстрел.

- Мам!

- Дже..

Сквозь помехи прорывался женский голос.

- Мама, отойди от стрельбища, я ничего не слышу!

Девушка покрутилась в поисках палитры.

- Твой дядя открыл сезон, дочь. И я пытаюсь понять, почему среди приглашенных не вижу тебя…

- Охота – это убийство, и я по уши в работе.

- Вот не надо. Квартира в Шордич еще не делает тебя простолюдинкой. Есть правила, Анна-Дженнифер Вольфман.

- Джо, мам.

- … Джо, – на другом конце закатили глаза. – И будь добра их соблюдать. В пять, и ни минутой позже, жду тебя на последней примерке. Гости собираются в восемь. Лондон погряз в пробках. Только попробуй опоздать. – Вирджинию Вольфман отвлекли, и дочь с удовольствием сбросила вызов.

Джо было семнадцать, и ясное дело, плевать она хотела на подгонку платья по фигуре. Дедушку приемом не вернуть. Она потратила десять минут, чтобы оттереть кисти растворителем. Потом сняла заляпанный фартук, последний раз осмотрела мольберт («Андрэ Вольфман одобрил бы») и уже в прихожей пальцем на ощупь размазала по губам липкий блеск. На другом конце улицы её уже ждали.

Кристиан не ел три дня. В прошлую среду он закрывал мастерскую, когда в неё ввалилась худая брюнетка с тяжелой упакованной картиной наперевес. Они едва ли успели переглянуться, а в воздухе уже пахло свиданием. Поэтому он впустил Джо (она с порога представилась) и терпеливо выслушал длинную историю о её дедушке, великом немецком художнике, с уникальной техникой письма и экспозициями в Тэйт. Кристиан всегда безошибочно вычислял воспитанниц элитного Бёрджесс Хилл. Уж больно неуклюже они жонглируют жаргонными словечками, чтобы сочетаться с пролетарским районом Шордич. Видно было, что Джо только-только покинула теплое гнездышко, состоявшее из десяти спален. Хлопотно, но какие у девчонки глаза! Кристиан забрал нож для бумаги из нежных ладошек и принялся сам вскрывать упаковку картины, вспоминая, какой из ближайших ресторанов закрывается позже.

- … эту картину дедушка оставил мне. Она ему была дорога безумно, вся в картоне, этой пупырчатой пленке. И разворачивать пленку по завещанию можно было только после его смерти… Это даже прописано где-то, мама говорила. Я думала там Ван Гог. А там оказалась женщина, дедушкиной кисти, подпись, все дела. Я учусь в художественной школе, могу определить. Такое прятать нельзя. – Джо с восхищением осмотрела полотно. - Картине нужна новая рама и место, где её оценят, а не мой шкаф. Так вот, рама…

- Какого черта. Еще раз, кто твой дед?

- Я же сказала, Андрэ Вольфман.

С картины на Кристиана смотрела его мать.

Она стояла в синем платье, которое любила бросать на спинку кресла после работы в мастерской. Пятен от краски на нем с каждым годом становилось все больше, и картина, судя по всему, была написана перед тем, как мать бросила живопись. С двух лет мальчик наблюдал, как она выводит подпись на своих работах, и фирменную «А» Амелии Уоллер не спутал бы ни с какой другой.  Даже не пытайтесь переубедить его: автор картины - мать, а не какой – то там Андрэ Вольфман.

Кристиан поскорей выпроводил девчонку, взяв заказ на изготовление рамы, «Обязательно успеем к приему», и на следующие два дня заперся в своей квартире. Концы истории никак не вязались между собой. Амелия Уоллер умерла почти семь лет назад. Картин не осталось. После очередной неудачи продать работы она всё бросила, устроилась секретарем и двадцать лет проработала на какого-то чиновника. Её, конечно, мог написать кто угодно. Даже прославившийся в восьмидесятые Вольфман. Но подпись? Гугл – свидетель: такая же стоит на каждом полотне знаменитого на всю Англию художника.

Сегодня Джо снова ввалилась в мастерскую, на этот раз запнувшись о порог. Прятать неловкость за лучезарной улыбкой было бессмысленно – флер свидания рассеялся окончательно. «Ну и ладно» - Джо пошарила глазами по полкам в поисках своей картины и, желая поскорей убраться из мастерской, недвусмысленно барабанила ребром кредитки по столу.

- Твой дед не писал свои картины.

- Ну да, конечно. Что за чушь?

- На ней, - он вытащил полотно, - моя мать, Амелия Уоллер. И это, - показал пальцем на нижний правый угол, - её подпись.

Кристиан развернул пожелтевший листок на уровне глаз Джо. Им оказалась открытка, нарисованная вручную лет двадцать назад. Маленький светловолосый мальчик играет на снегу с собакой. Внизу у коричневой скамеечки подпись: «С Рождеством, Криси. Твоя А.W.». У Джо перехватило дыхание. Та самая «А.W.», что  стоит в правом нижнем углу каждой картины её великого деда. Вытянутый уголок и петелька в виде сердечка трилистника у одной из «ножек». Перепутать невозможно.

Олд Баттерси Хаус сверкал огнями и изливался ароматом свежесрезанных лилий.

С каким удовольствием Вирджиния стянула бы сейчас с себя узкое платье и обличье блистающей хозяйки приёма на сотню гостей. Она перечитала открытку и со вздохом откинулась на спинку кресла.
- Ты куришь, Кристиан?
- Мама!
Вирджиния, не удостоив дочь даже взглядом, изящно придержала колье на груди и, нагнувшись к протянутой Кристианом зажигалке, затянулась.
- Амели их тоже не писала, скажу я тебе.
- Я сделаю экспертизу и докажу обратное.
- И выяснишь, что их было трое. Арни, Андрэ и Амели. Амелия? –  внимание женщины отвлек треск поленьев разожженного камина  - Ну... мы звали её Амели. В середине восьмидесятых о них никто не знал, и никто не хотел покупать их картины. Сначала эти трое пытались организовать галерею, потом мастерскую. Тщетно. – она сделала акцент, - Тщет-но. Начали писать вместе. У отца была страсть к солнцу, он безупречно видел преломление света, тени. Амелия писала сюжет, Арни видел перспективу. Вместе они создавали шедевры, которые хотел купить весь мир.
- И когда родилась эта история? – Кристиан ухмыльнулся.
- В день, когда они получили первый чек на двести тысяч, дорогой мой. Имей уважение, о тебе я тоже ничего не знаю, но, заметь, делюсь конфиденциальной информацией, - Вирджиния открыла ключом ящик стола, - дочь, выйди пожалуйста.
- Что?! Картину дедушка оставил мне!
- И ждал от тебя благоразумия! – хозяйке потребовалось затянуться, чтобы вернуть себе самообладание. - Доступ к этим бумагам, - она похлопала ладонью по толстой кожаной папке, - юридически оформлен, ты должна выйти.
⠀
На мгновение в кабинет Андре Вольфмана ворвались звуки оркестра и гул гостей. Вирджиния положила перед Кристианом папку, взяла открытку и отошла к окну.
- Арни Уилкотт погиб в аварии четырнадцать лет назад. Амели - восемь. Семь? Ну, значит семь. Папа нас покинул в прошлом году. Тут договор, посмертные распоряжения, все права. Адвокат может посвятить тебя в детали относительно доли Амели. Ты же в курсе, что она обожала скачки?..
- Ерунда.
- Все подписано. Заверено. Проверяй, но помни, содержание документов строго конфиденциально. Кристиан, перечень долгов твоей матери на восьмой странице. Я указана распорядителем выплат, но с удовольствием передам тебе эту функцию, если хочешь. – Она посмотрела на антикварные часы викторианской эпохи. Я прошу прощения, меня ждут гости.