Твоя любимая жертва

Пролог

Под туфлями скрипнуло стекло, и, казалось, даже этот звук эхом отдался от стен и оглушил.

— Черт, — прошептала я, посветив фонариком себе под ноги.

Осколки от стекла межкомнатной двери перемешались с пылью и грязью. Деревянный пол на удивление не скрипел. Не слышалось завывание ветра в пустых глазницах окон. Не шуршали мыши по углам. Хотя жрать им здесь наверняка нечего.

Дом был мертв…

Я остановилась и снова прислушалась. Несмотря на обстановку, мое сердце билось ровно, дыхание было спокойным.

Все правильно, страх должен возникать тогда, когда что-то не можешь понять, а здесь все предельно ясно.

Я одна. Бояться нечего.

Двинувшись дальше, я дошла до лестницы. Выглядела она совсем шаткой, истлевшей.

"Выдержит", — сразу же просигнализировал внутренний голос. Я даже не думала просчитывать вероятность перелома нескольких костей, но то, что жило внутри меня, уже сделало все подсчёты.

Отделаюсь парой заноз.

Прижав фонарик подбородком к груди, я начала карабкаться, пока черный квадрат над головой не поглотил меня.

Здесь воздух был другим. Больше пыли, но ещё и… Я закрыла глаза и сосредоточилась. Смола. Едва уловимый тонкий аромат.

Свет фонарика прошёлся по потолку, стенам, полу. Судя по всему, прежде чем жильцы покинули этот дом, последней переделали мансарду. Точнее, хотели переделать От вагонки и шел запах.

— Ну же, — продолжала я шарить своим маленьким источником света по каждому сантиметру мансарды. — Ты должен был оставить что-то именно для меня.

Что-то, что я должна увидеть даже в темноте.

"Опасность", — снова застучало в голове.

Что успел уловить и просчитать мой мозг, пока я искала подсказку? Оставив это занятие я снова закрыла глаза и прислушалась.

Хруст… Кто-то наступил на те же осколки, что и я.

Выключив фонарик, я прислонилась спиной к стене и стала ждать, слушать. Тишина…

Но внизу кто-то был. Кто-то, кто хотел остаться незамеченным, как и я.

И все равно мое сердцебиение не учащается, дыхание не сбивается. Страх — плохой советчик. Он затмевает разум, заставляет действовать глупо.

"Твой талант нельзя подвергать воздействию страха", — вспомнила я слова своего учителя.

Но бояться я не умела и до встречи с ним. Мой инстинкт самосохранения основывался лишь на голых расчетах.

Лестница… Кто-то по ней поднимался. Что же, чему быть, того не миновать.

Открыв глаза, я начала привыкать к темноте. Стали угадываться очертания мансарды.

Мелькнули два зеленоватых огонька. И прежде чем любой нормальный человек испугался бы, буквально за сотые доли секунды, мозг выдал заключение: "Прибор ночного видения". Вывод: скрываться уже бесполезно.

— Кто вы? — спросила, снова включая фонарик, но отвела в сторону, зная, что могу ослепить человека.

— Надо же, — ответил мужской голос, кажется, человек даже не удивился моему присутствию. — А вы? Любопытная гражданка?

— Именно.

Сам придумал, пусть сам и верит. Люди чаще всего так и делают.

"Думаю так, будто себя к людям не отношу".

— А я неравнодушный гражданин.

Он подходил ко мне, сняв прибор. Я уже могла его видеть, пусть и нечётко. И когда между нами оставались сантиметры, я хотела осветить его лицо, но он перехватил мою руку за запястье.

"Натренирован", — заметил голос в моей голове, оценив примененную силу, и явно не полную.

"Знает, как держать, чтобы обездвижить", — продолжал рассуждать.

"Скорее всего, военный", — сделал наконец-то вывод.

Мы так и стояли молча. Пока неравнодушный гражданин не сказал:

— Извини.

Плечо пронзила резкая точечная боль.

— Твою… — успела я произнести.

Кричать и материться на этого неравнодушного гражданина было бесполезно. Надо прислушаться к ощущениям.

Мышцы будто перестают слушаться, напрячь их не получается. Дыхание замедляется, как и сердце. Мой голос в голове заткнулся — угнетение сознания. Похоже на передозировку реланиума.

И прежде чем отключиться, я чувствую, как меня подхватывают на руки…