Ты - это я.

Ты - это я.

1.

Это был один из тех отвратительных дней, которые неминуемо наступают вслед за громкой, отвязной вечеринкой. Неминуемо и неотвратимо, словно лязгающий многотонный состав, который расплющивает жертву попойки — обессиленную и подыхающую от жажды в лепешку, и размазывает ее внутренности по кафельной плитке сортира. При условии, если бедолага успевает туда доползти, конечно. Поэтому мой вам совет: если не хотите стать клиентом компании «Абстинентный синдром», со всеми вытекающими… никогда… заклинаю вас — никогда не посещайте вечеринку в честь премии «Мужчина года», организованную Лос-анджелесским изданием GQ. Даже при условии присуждения вам этого самого пафосного, но бесполезного титула, ибо после всего потребленного там вас уже не будет волновать своя гендерная принадлежность — захочется просто оставаться человеком… живым и хотя бы относительно здоровым, черт возьми!
Скатившись с широкой кровати, путаясь в скомканном покрывале, я попытался подняться и тут же зацепился ногой за гриф своей электрогитары и вновь повалился на пол, благо тот был покрыт мягким ковром с толстенным ворсом, и поэтому мой величественный, сизый от смазанного грима и бесконечных «понюшек» волшебного пара, самый мужской, признанный нос — уцелел на этот раз.
— Блять! Кто притащил сюда эту хреновину!!! — Ругнулся я сквозь зубы, с трудом сдерживая тошноту, накатывающую беспощадными волнами.— Люк! Эй, приятель, ты здесь? — Лежа на боку, свернувшись калачиком, я молил небо только об одном, что бы мой агент оказался сейчас рядом. Он точно знает что делать. Он обладает каким-то просто мистическим чутьем в отношении состояния моего организма и всегда устраивает то, что может меня взбодрить и хоть немного привести в чувство. За последние годы у него выработался уже целый арсенал подручных средств из серии «оживи Роба» — капельницы, доза, пара стаканов пива… сауны, массажи, какие-то экзотические травяные коктейли, и, конечно же, старый добрый Алка-Зельтцер — в зависимости от того что и в каком количестве я употребил накануне. Тот парень, который работал на меня раньше справлялся гораздо хуже, и поэтому я платил Люку… в общем, достаточно платил, что бы сейчас рассчитывать на его немедленную помощь.
Однако, Люка не было. Не было и никого из прислуги. Что ж… спасение утопающих — дело рук самих утопающих — этот принцип я усвоил еще в начале своей модельной карьеры, будучи совсем юным и относительно наивным… Ха… Не стоило, однако, долго предаваться воспоминаниям — от многих из них тошнота только усиливалась, усугубляя мое и без того незавидное положение. Спазм скрутил правое подреберье, напоминая горячей тяжестью и болью о существовании в моем теле такого прихотливого куска плоти как печень. ПЕЧЕНЬ, какое идиотское название, чтоб ее!
Основательно проблевавшись, и закинув в нутро сразу три таблетки аспирина и горсть капсул гепатопротекторов, какие только смог найти в своей скудной аптечке, я поплелся во двор.
Никого.
Что за дерьмо!
Огромный голубой овал бассейна слепил глаза ярчайшей подсветкой в мире. Позади нависала темная громада особняка и я, наконец, сообразил, что сейчас уже ночь… точнее поздние сумерки, уже переходящие в ночь, ну, или… может быть это предрассветные сумерки, а? — Ребята, я нихрена не соображаю — прохрипел я в пустоту. Где все? Где Люк? Где две эти крашенные сучки, вечно таскающиеся за мной по пятам — профессиональные телохранители… где Брэд? Честно говоря, я был уверен, что после вечеринки однозначно обнаружу его в своей постели… да-да… мои птенчики… вот так! Ваш слащавый Робби, ваш идеал, ваш мужчина года… планировал оттрахать не менее слащавого и идеального… мужчину… Как я докатился до подобного, спросите вы? Да мне ж как говориться, сам бог велел — взлелеянный в колыбели разврата — модельном агентстве матери, взращенный в мире «от кутюр», окруженный винтажными приблудами. Под чутким и умелым наставничеством сестер… каким же мне еще быть? Когда почти все тестостероновое гомофобное братство по всему миру заклеймило меня как пидора…
Самое скверное во всей этой истории было то, пожалуй, что я совсем не помнил подробностей этой сраной вечеринки, и если я был не сдержан, то информация о моей маленькой интрижке с манекенщиком быстро просочится в прессу. Начнутся пересуды и догадки о запланированных пиар-акциях, о моем протесте всей этой гламурной индустрии шоубиза. Миллионы поклонниц будут защищать мою репутацию, голой грудью кидаясь на амбразуру… Бля… Люк убьет меня. Да и ебись оно все…
Ебись оно… «я подумаю об этом завтра» … кажется так говорила одна из самых великих стерв Америки?
Неожиданно стало настолько мерзко, что я почти забыл как дышать.
Банальное похмелье? Вряд ли… что-то шевелилось там, внутри, под всем этим лежалым житейским салом, которое поглотило мою душу, уберегая ее от ударов… Неужели еще что-то осталось? Не задохнулось во всем этом дерьме? Живет?
Пытаясь унять пустившееся вскачь сердце, и имея дикое желание смыть с себя выступивший липкий пот и… все эти досаждающие, ненужные мысли, я просто рухнул в бассейн, едва дотащив до него свое непослушное тело.
Я думал в воде будет легче. Может так оно и было бы, догадайся я раздеться. Плотные намокшие брюки облепили и без того ватные ноги, утягивая меня ко дну, … а может… и не стоит сопротивляться?..
Да… похоже я напился и нанюхался до того, что не в силах выдержать последствий… чертов слабак! Всегда таким был! Просто ложился и плыл по течению… кого мне презирать за это… господи…
Я выдохнул, пуская в светящейся воде идеальные пузыри идеальным ртом идеального мужчины, и неуклюже забарахтался, всплывая на поверхность.
Оскальзываясь на мокром кафеле, я скинул с себя мокрую, тяжелую одежду, и нагишом, с победоносно торчащим членом и облитой зябкими мурашками кожей, пошатываясь пошагал к дому, оставляя за собой дорожку из капель.
В ванной я тщательно вытерся пушистым белоснежным полотенцем, и, надев халат, и даже не пытаясь привести свою лохматую шевелюру хотя бы в относительный порядок, отправился обратно в спальню.
Впервые за все время после пробуждения меня посетила здравая идея — набрать номер Люка и выяснить, куда подевался этот ловкий горный козел. Сейчас я уже мог более-менее представить себе куда — вероятно, я, не помня себя, снова возомнил себя великим композитором и исполнителем собственных песен, и засел « творить Музыку». Музыка — это единственное, что осталось настоящего… во мне… Со мною… И как правило в такие моменты я нуждаюсь в одиночестве. Неудивительно, что я прогнал всех.
Да.
Прохлада действительно прочищает мозги и купание пошло мне на пользу.
Может мне удастся вспомнить и все осталь…
Крик застрял в моем горле, прорвавшись во вне лишь слабым, сиплым мычанием… Я застыл в проеме распахнутой двери, не в силах поверить своим глазам. Сердце мое, казалось готово вот-вот захлебнуться от ужаса — оно и так трепыхалось на пределе своих возможностей, едва перегоняя густую отравленную выпивкой и наркотиками кровь.
Боже, что это?!!!
Это просто галлюцинация, парень! Возьми себя в руки! Иначе тебя хватит удар прямо здесь и прямо сейчас! Я пытался взывать к той трезвой и рациональной части сознания, что управляла моими инстинктами, и даже зажмурил глаза, но… когда я открыл их снова темный силуэт у окна никуда не девался. Кто-то… жуткий стоял в моей комнате и молчаливо выжидал моих действий.
В темноте тусклым белым пятном светилось лицо незнакомца… я не видел больше ничего… только черные провалы глазниц, будто дыры. Будто кто-то дважды выстрелил ему в лицо…
— Заходи Роберт, — произнес голос из темноты. Он показался мне смутно знакомым, и это обстоятельство, наконец-то привело меня в чувство. Это не призрак. Реальный живой человек, пробравшийся в дом, пока я плескался в бассейне. Меня охватило дикое раздражение, но несмотря на то, что испуг уже прошел, потянувшаяся к выключателю рука все еще сильно дрожала.
— Что за ХРЕНЬ…. — только и смог выдохнуть я, поскольку у широкого панорамного окна, вальяжный и невозмутимый стоял… Я.
Только не настолько потасканный и взъерошенный, и как будто бы моложе…
— Присядь, — двойник улыбнулся лишь одним уголком безупречного рта… И я мог поклясться, что он не репетировал эту соблазнительную ухмылку часами у зеркала, как я в свое время… у него она выходила более естественно…
Приглашение его, впрочем, было весьма своевременным — мои ноги подкосились, и я просто-таки рухнул на кровать…